«Счастливая Кит», – думала Пейдж, остро чувствуя различия между ними, накопившиеся за последние десять лет с тех пор, как Кит уехала со своей семьей в Калифорнию.
Казалось, прошла целая жизнь со времени их детства в Нью-Йорке. Пейдж и Кит хранили верность друг другу в течение многих лет, переписывая адреса и номера телефонов в соответствии с маршрутами своих перемещений: Кит выбрала юридический факультет, поступив затем в престижную фирму в Лос-Анджелесе; Пейдж предпочла Бродвей, следуя за мечтой, от которой она не могла отказаться. Лишь недавно она примирилась с тем, что ее желание значительно превышало талант. У нее в крови было призвание, но не было актерского дарования, чтобы его реализовать. Однако следует, признать, что именно танцы кормили ее все эти годы.
– Клянусь, я могла бы к этому привыкнуть, – декларировала Пейдж, направляясь к маленькому старинному столику, который был накрыт тем, что невеста мимоходом назвала легкими закусками.
«Действительно, легкие закуски», – думала она, покрывая нежный, хрупкий французский крекер слоем кислого крема, а затем густо намазывая на него перламутрово-серую белужью икру, которую они поглощали в огромном количестве весь уикенд.
Осторожно, чтобы не уронить ни крошки на белый тканый ковер под ногами, она откусила кусочек и вздохнула, получая удовольствие от изысканной смеси качества, вкуса и причастности к торжеству. В сумме это создавало чудесный праздник.
– Почему она, а не я? Вот что не дает мне покоя! – Обращаясь к двум другим подружкам невесты, Пейдж постаралась, чтобы это прозвучало шутливо.
Они все трое слонялись без всякого дела в шелковых одеяниях, которые Кит подарила им, и Пейдж была удивлена, что они не чувствуют зависти так же остро, как она. Было похоже, что жизнь Кит превращалась в нектар, тогда как им предстояло продолжать борьбу за существование.
Тори Митчел, кузина Кит из Атланты, длинноногая, с черными, как смоль, волосами, казалась сошедшей с обложки журнала мод. Она воскликнула с милой джорджийской протяжностью:
– Бедная Кит! Она была настолько любезна и щедра, насколько это вообще возможно, а мы здесь чертовски завидуем ей!
Пейдж на самом деле не думала, что у Тори есть хоть одна завистливая косточка в ее длинном стройном теле. Зато раздражительная и энергичная мать Тори, которая приехала на свадьбу своей племянницы, напротив, продемонстрировала, что ее зависти хватит на целый город.
Хотя мать Тори придавала своему лицу благопристойное выражение, Пейдж и другая подружка невесты, Сьюзен Кендел Браун, знали, что эта только маска. Весь уикенд они слышали от нее только колкости. Племянница достигла вершины в ее глазах, и то же самое могла бы сделать дочь. Обычно мать Тори обходила молчанием тот факт, что Тори уже влюблена. Дело в том, что объект любви Тори, Тревис Уолтон, был женатым мужчиной. Он не жил с женой, но не спешил получать развод. Пейдж не могла себе представить, почему прелестная брюнетка терпела его. Удивительно, как Тори умудряется сохранять здравый ум между сующей всюду свой нос матерью и женатым дружком.