Лейтенант вытер руки носовым платком, поздновато вспомнив о том, что задержанные всех мастей имели привычку харкать через прутья решетки в коридор. В основном слюни бомжей, грабителей, проституток, нелегалов, бритоголовых и прочего отребья попадали на прутки, и тогда решетка походила на злобный оскал слюнявого бульдога из японских комиксов.
– Михей, – лейтенант нацелил палец в парня лет пятнадцати, – сколько раз тебя забирали в отделение?
– Сколько отпускали. Раз сорок.
– Надеешься вернуться на свой родной Ярославский вокзал?
– А куда я денусь? Мне нравится здешний режим.
Лейтенант рассмеялся. Без фальши. Что сразу бросилось в глаза Михаилу Наймушину.
– Забыл киксануть?
– Я серьезно, Михей. – Лейтенант разговаривал с ним, как со взрослым. Может, по той причине, что Наймушин в своей среде был «лучшим среди равных». Он не нюхал клей, не засыпал с купюрой в ноздре. Возможно, потому, что на улице оказался всего четыре месяца назад, когда его спившиеся родители продали квартиру на Краснопрудной улице, петлей объединившей три столичных вокзала: Ярославский, Ленинградский и Казанский.
Лейтенант вернулся на место дежурного и снял трубку давно трезвонившего телефона.
– Дежурный по отделению лейтенант Абазов. Звоните по «02». Меня не волнует, что драка под окнами отделения.
Он положил трубку. Обругал пенсионера, квартира которого находилась на третьем этаже соседнего здания. Бдительный жилец не отходил от окон, выходящих на Краснопрудную, и тревожил дежурного, едва замечал подозрительных лиц и даже назревающие конфликты.
Зная, что беспокойный жилец не уймется и будет долбить, как дятел, дежурного, лейтенант прибег к помощи радикального средства, который изобрел его напарник. Он снова подошел к камере, отыскал глазами среди подростков Михея.
Пошептавшись с ним, лейтенант открыл дверь, выпустил малолетнего задержанного и снова запер камеру.
Порывшись в ящике стола, который был забит колющими и режущими предметами, изъятыми у нарушителей за последние полтора-два месяца, подобрал для предстоящей работы перочинный нож. Вручив оружие Михею, хлопнул его по плечу и проводил до выхода. Напоследок напомнил номер квартиры пенсионера и код замка:
– Тридцать четвертая, не забыл? Код 190.
– Помню. Пятнашку не дашь? За работу, ну?
Абазов порылся в кармане, вынул помятую десятирублевку и сунул в грязную ладонь парня.
Михей обошел здание, набрал код на металлической двери и вскоре скрылся в подъезде. Поднявшись на третий этаж, внимательно изучил распределительную телефонную коробку. Определив провод, ведущий в квартиру пенсионера, обрезал его в двух местах, обрезок скрутил и спрятал в карман. Позвонил в квартиру и заложил руки за спину.