Джессика повернулась и помчалась вверх по ступенькам.
Аня вновь взялась за ручку и попыталась вернуться к работе, но взволнованное лицо Джессики не давало ей покоя. Она жалела о том, что отмахнулась от девочки, не сумела подтолкнуть ее к откровенному разговору. Умение Ани завоевывать доверие учеников считалось одним из ее главных педагогических достоинств. Именно благодаря рекомендации, выданной ей директрисой Истбрукской школы, она и получила новую работу. Потратить несколько дней каникул, чтобы помочь в лагере, – самое малое, чем она могла отблагодарить свою прежнюю школу.
Аня сама училась в женской гимназии и хорошо знала о непримиримой вражде, существовавшей между отдельными ученицами, о всяких жестоких выходках, мелких пакостях и безрассудных поступках, то есть обо всем том, что происходит за спиной преподавателей. Вспоминая некоторые эпизоды собственной школьной жизни, она почувствовала еще большие угрызения совести из-за того, что оттолкнула Джессику.
Решительно поднявшись со стула, Аня сложила книги и листы бумаги в аккуратные стопки, собрала рюкзачок. Ей давно пора было сделать это! Завтра последний день работы лагеря, дел будет хоть отбавляй, вплоть до того момента, когда придет автобус, который отвезет девочек домой. Только тогда Аня сможет, наконец, в полной мере насладиться тишиной и покоем своего уютного коттеджа.
Она с детства хотела жить в сельской местности и теперь обрела возможность воплотить мечту в жизнь.
Молодая женщина отнесла рюкзачок в тесную комнатушку, где она жила вдвоем с Кэти Маршалл, и отправилась проведать девочек.
Первую по коридору комнату занимали Шерил Марко и Эмма Джонсон. Надоедливая парочка избалованных маленьких леди, ясно дававших понять, что они здесь только потому, что пребывание в лагере входит в обязательную программу. Шерил и Эмма должны были отправиться вместе с остальными записывать голоса птиц, однако Кэти позволила им остаться, потому что обе в последний момент пожаловались на менструальные боли.
Аня открыла дверь и заглянула в темную комнату. Полная луна проникала сквозь неплотно прикрытые шторы, бросая блики на узкие двухъярусные кровати и два неподвижных тела.
Она готова была уже уйти, как вдруг заколебалась. Уж больно подозрительно объемными показались ей формы помешанных на собственной фигуре подростков, неустанно гордившихся своими щепкоподобными телами!
Она откинула одеяло ближайшей кровати и в смятении уставилась на беспорядочно сложенную сосиску из полотенец и одежды. Подошла к другой кровати – тот же результат!