И вдруг она почувствовала, как слезы прихлынули к глазам. Еще немного, и она расплачется.
Джапоника быстро встала.
— Я… У меня в глаз что-то попало. Простите меня. — С этими словами она выскочила из комнаты.
Уже в коридоре она зажала себе рот ладонью, чтобы сдержать рыдания. Оглядевшись, она заметила в дальнем конце коридора дверь. Она была приоткрыта и вела в музыкальную комнату. Джапоника только успела прикрыть за собой дверь, как непрошеные слезы покатили из глаз, а из груди вырвались рыдания. Девушка прислонилась к двери спиной и медленно сползла по ней на пол. Она плакала так, как будто жизнь для нее кончалась.
Джапоника не могла справиться с собой. Она рыдала в голос, уже более не заботясь о том, что ее могут услышать. Последнее время она вообще перестала себя понимать. Никогда раньше она так часто не плакала.
Должно быть, все потому, что она скучала по Джейми. Почти месяц прошел с тех пор, как она уехала, оставив своего ребенка там, в далекой Португалии. Какой будет их встреча? Узнает ли он свою мать? Или побоится подойти? Каждый день, закончив писать Агги очередное письмо, Джапоника лила слезы. Столько писем она успела отослать, и ни одного не получила. В каждой весточке она умоляла старую няню как можно подробнее рассказывать о Джейми, понимая при этом, что с младенцем на руках у служанки едва ли хватает времени на подробные отчеты. К тому же Агги едва умела писать. Отсутствие писем, конечно, влияло на состояние Джапоники, но дело было не в одной лишь почте.
О, как жестока и несправедлива была к ней жизнь! Джапоника уже смирилась с тем, что ей придется растить ребенка без отца. Она была готова к чему угодно, только не к тому, что Хинд-Див жив!
Он не узнал ее! Конечно, нет! Но дело не только в том, что он потерял память. Дочь торговца с заурядной внешностью едва ли могла произвести впечатление на Хинд-Дива.
— Гувернантка, в самом деле! — жаловалась она в перерывах между всхлипываниями. Его бестактные реплики были так унизительны, что ей хотелось провалиться под землю!
Джапоника поднялась с пола, вытащила из рукава носовой платок и громко высморкалась. Почему ей не все равно, что он о ней думает? Ведь и раньше, до встречи с ним, ее никто не называл ослепительной красавицей. Никто и никогда не видел в ней ничего примечательного. В шестнадцать лет у нее был опыт общения с противоположным полом, но, как оказалось, ее ухажеру нужны были лишь ее деньги. Так что те слова, которые говорил ей лейтенант из британского гарнизона, не в счет.
— Невыносимый тип! — Джапоника попыталась найти отдушину в гневе. Увы, то была лишь жалкая попытка уйти от горькой правды, которой она должна наконец посмотреть в глаза.