Из-за этого он переступил границы приличий и лишился даже ее дружеского расположения.
У него вырвалось длинное проклятие. Он начинает превращаться в узколобого пуританина! Он — не святой и никогда на это не претендовал. У него были женщины — в большом количестве. Он не сожалел бы о близости с Джорджианой, будь она свободна. Потому что… потому что…
Будь Джорджиана свободна, он бы на ней женился!
Эта мысль не стала сюрпризом и принесла с собой только печаль. Подобного чувства он еще никогда в жизни не испытывал. Именно поэтому он не добился от нее той близости, которой им обоим хотелось до боли.
Они оба не смогли бы удовлетвориться лишь одной ночью. Их слишком сильно влекло друг к другу. Они продолжали бы встречаться, и очень скоро об этом уже знал бы весь город. Фрэнк уже их заподозрил. Защитить ее репутацию в таком городке, как Плауден, можно было одним способом: не давать никакой пищи для сплетен.
Боль, которая весь день тихо постукивала в висках, превратилась в мучительную пульсацию, раскалывавшую ему череп. Приложив ладони к вискам, он сильно прижал их, пока ломота не стихла.
И все же он не мог оставить все как есть.
В этой истории чувствовалось какое-то несообразие. Джорджиана несчастлива. Нет, здесь нечто большее. Она — не из тех женщин, которые шарахаются от теней. Она смертельно боялась, но не темноты, а того, что могло в этой темноте скрываться.
Максим сел прямо, так, что его стул отъехал к стене.
Джорджиана не отрицала того, что несчастлива в браке. Она даже не ответила на его вопрос, не убежала ли она от мужа. Она попыталась сбить его с толку своим смехом. Если существует вероятность того, что ее страхи — это результат замужества, если она собирается расстаться с мужем, то он должен это знать!
Когда-то он был просто мужчиной, которого влекло к яркой женщине. Даже тогда ему хотелось обладать ею. Но теперь, когда он узнал ее и понял, что не должен к ней прикасаться, его чувства не ослабели. Возможность быть рядом с ней с лихвой окупит ту боль, которую он испытывает, не давая воли своему чувству к ней.
Выходя из помещения редакции четверть часа спустя, он впервые за две недели почувствовал голод. И ему сразу же представился тихий обед вдвоем. Улыбаясь, он вывел машину со стоянки и поехал к расположенному поблизости рыбному рынку. Раз Джорджиана учится готовить, ему следует научить ее, как делать его любимое блюдо — жареного омара.
Джорджиана шла по двору, ощущая, что в Новой Англии вот-вот будет первый снегопад. Низкие темно-серые тучи заполонили небо, так что в этот ноябрьский день ночь наступила уже к пяти часам. Воздух обжигал холодом ее щеки и запястья: ее перчатки не доходили до края рукавов. Хрустя побелевшей от инея травой, она направлялась к калитке, чтобы взять вечернюю газету. Теперь она уже никогда в нее не заглядывала: там почти каждый раз публиковали фотографию или заметку о ее издателе Максиме Дехупе. Но выемка газет по-прежнему оставалась ее обязанностью.