Словно прочтя ее мысли, Максим приподнялся на локте и положил руку на ее бедро. Горячая ладонь обожгла ей кожу, и, когда их тела соприкоснулись от плеч до колен, она ощутила пульсирующее свидетельство его желания.
Он улыбнулся:
— Вот что ты делаешь со мной всякий раз, когда я о тебе думаю.
Его губы прижались к ее щеке, а потом он проследил языком полумесяц ее шрама.
— Я обожаю этот твой крохотный недостаток, который делает тебя правдоподобной, Джорджи. И… мне… надо… чтобы ты… была… настоящая, — прошептал он, сопровождая каждое слово мягким толчком языка возле розового ушка.
Джорджиана закрыла глаза, потрясенная чувственностью его прикосновений. Теперь жар пылал где-то внутри ее тела. Казалось, что стоит Максиму ее поцеловать, и она растечется жидким огнем.
Ее бедра нетерпеливо подрагивали, а когда его ладонь обхватила ее упругую попку, крепче придвигая к себе, она невольно ахнула.
— Люби меня, Джорджи! Люби меня! — взмолился он нетерпеливо.
— Да! — приглушенно выдохнула она. — Да, Максим, я люблю тебя!
Она ни о чем не думала. Чувственные узы, связавшие их, были чем-то гораздо более глубоким и сильным, чем разум. Их уже давно влекло друг к другу, но они пытались это отрицать, скрывать. Они ходили кругами, они проверяли себя — им трудно было поверить в то, что столь естественное и необходимое, как любовь, может начаться с таких примитивных ощущений. Джорджиана привыкла не доверять проявлениям своей сексуальности. Но теперь она сознавала, что этому суждено было случиться, что правила должны отступать перед столь исключительным влечением. А ее любовь к Максиму была всепоглощающим влечением.
Она не сразу поняла, что он отстраняется от нее. Ей показалось, что он просто готовится к их близости. И только когда он сел и спустил ноги с кровати, ей стало ясно, что он поменял решение.
— Что случилось?
Она попыталась сесть и вскрикнула от боли, неосторожно опершись на раненую руку. Максим обнял ее:
— Тише, Джорджи. Врач сказал, что тебе надо несколько дней лежать.
Спокойно и ловко он уложил ее на подушки и укрыл одеялом.
Она ошеломленно смотрела на него.
— Разве ты не слышал моих слов? — выдавила она, разрываясь между смущением и потребностью понять, что происходит.
— Слышал, — мягко ответил он. В его голосе звучала боль. — Но мы не можем этого сделать, когда…
Он бросил взгляд на столик у кровати, но фотографии Эдварда там не оказалось. Он удивленно поднял брови. Действительно, этой фотографии не было и накануне ночью!
Джорджиана поняла его мысли и высунула руку из-под одеяла. Обручальное кольцо тоже исчезло.