— Теперь мне лучше, — прошептал отец, но Торак заметил — и ужас сжал ему сердце, — что пульсирующая жилка на шее у отца бьется все слабее.
— Ты не можешь умереть! — вскричал он. — Не можешь!
Отец посмотрел на него долгим тоскливым взглядом.
— Я не оставлю тебя, отец, я…
— Торак. Ты дал клятву. — Отец помолчал. — Все. Возьми себе… рожок с охрой. Мне он больше не нужен. А теперь принеси воды из ручья и сразу же уходи.
Торак пошарил среди веток, но бурдюк для воды оказался разорванным в клочья. «Ничего, — решил он, — я сорву листок конского щавеля покрупней и принесу отцу напиться. А плакать больше ни за что не буду». И, словно приказывая себе не плакать, больно надавил на глаза кулаками.
Он встал, собираясь бежать к ручью, и тут услышал, как отец снова прошептал его имя.
— Что, отец? — обернулся к нему Торак.
— Помни. Когда охотишься, всегда смотри, что у тебя сзади. Я… всегда напоминал тебе об этом. — Слабая улыбка тронула губы отца, — А ты всегда… об этом забывал. Охотник должен знать, что у него за спиной. Ты понял?
Торак кивнул. И тоже попытался улыбнуться. А потом опрометью бросился сквозь мокрые папоротники к ручью.
Светлело. В чистом воздухе разливались утренние ароматы. И повсюду вокруг кровоточили израненные медведем деревья, роняя на землю свою золотистую кровь-смолу. А духи покалеченных деревьев тихонько стонали от боли под утренним ветерком.
Торак подбежал к ручью. Над густыми папоротниками плыл туман; ивы макали в темную холодную воду свои длинные пальцы. Быстро оглядевшись, Торак сорвал самый крупный лист конского щавеля и шагнул к воде, тут же увязнув в мягкой красной глине.
И вдруг замер.
Возле правой ноги он увидел отпечаток передней лапы медведя. Чудовищный след был раза в два больше головы Торака и совсем свежий; были видны даже глубокие ямки, где страшные длинные когти глубоко вошли в землю.
ОГЛЯНИСЬ, ТОРАК!
Он резко обернулся.
Ивы. Ольха. Ели.
И никакого медведя.
Сердце глухо ударило в груди.
С соседней ветки слетел на землю ворон — мальчик даже подпрыгнул от неожиданности. Ворон, сложив жесткие черные крылья, внимательно посмотрел на Торака глазами-бусинами, тряхнул головой, коротко каркнул и полетел прочь.
Торак быстро повернулся в ту сторону, куда, как ему показалось, указывал ворон.
Темные стволы тисов. Обвисшие еловые лапы. Густая, непроходимая чаща.
Но в глубине этой чащи — в десяти шагах от него, не более, — ветки едва заметно шевельнулись. Там явно кто-то был! Кто-то огромный…
Торак попытался вздохнуть свободнее, сдержать разбегавшиеся в панике мысли, но разум отказывался ему повиноваться.