— Тебе не нравятся девственницы?
Он крепко сжал объятия.
— Я избегаю их, как чумы.
— Ну, теперь ты можешь больше не избегать меня, — она старалась говорить беззаботно, но на душе лежала тяжесть.
— Ах, Джиллиан, — вздохнул он, и руки его медленно двинулись в путь по ее телу, снова вызвав дрожь предвкушения.
— Мне очень жаль, — сказала она.
— Нет, тебе не жаль, — возразил он, и был совершенно прав. — Но почему?..
— Почему только сейчас? И почему именно ты?
— Да.
— Ты поверишь, если я скажу, что когда мне было десять лет, я решила, что 21 октября этого года, я стану… — Джиллиан поискала точное определение. Я буду лишена девственности? — Она понимала, что Стивен не примет настоящую причину: что она, помоги ей Боже, просто влюбилась в него.
Она услышала негромкий смех Стивена, и это было для нее лучшей музыкой, лучшей благодарностью, лучшим подарком.
Повернув к нему голову, Джиллиан поцеловала его в губы и почувствовала, как они подрагивают в улыбке.
Когда она, наконец, оторвалась от него, он лишь пробормотал:
— Ты — ведьма.
— Добрая или злая?
— Я еще не решил. Ты вообще относишься хоть к чему-нибудь серьезно?
— О, я отношусь к этому очень серьезно. Ничего столь великолепного со мной раньше не случалось. А для тебя это было великолепно, несмотря на то… — Она замолчала, не в силах вынести мысль, что ему не было так же хорошо, как ей.
— Что ты ведьма? — закончил он ее фразу.
— Нет, девственница.
— Уместно употреблять прошедшее время, мисс Коллинз. Вы были девственницей.
— Знаю. Разве это не чудесно?
— Нет, — голос его звучал сурово, как в первую их встречу.
— Что ж, а по-моему, это здорово, мистер Морроу. Мне так нравится и понравилось все, что произошло… Очень.
Джиллиан начала пощипывать губами волоски у него на груди и ощутила, как он вновь возбудился. Сама она чувствовала себя удовлетворенной полностью. Полностью. Но вместе с тем какой-то опустошенной. Словно хотела, чтобы он вернулся в нее, хотела снова испытать эти восхитительные ощущения.
— Джиллиан!
— Стивен! — откликнулась она, насмешливо подражая его интонации, и протянула к нему губы, чтобы заглушить возможный протест.
И заглушила. Его рот с голодной жадностью вдруг впился в нее, и его тело обвилось вокруг ее тела. Однако теперь она знала, что делать, и точно знала, как это сделать.
Стивен лежал на постели, держа в объятиях спящую Джиллиан. В голове у него был полный сумбур. За всю свою жизнь не испытал он ничего подобному тому, что произошло в последние несколько часов.
Тело его насытилось, но одна мысль о Джиллиан снова заставляла его ныть. Он сомневался, что эта томительная боль когда-нибудь пройдет.