Она выскользнула из-под его руки и встала. Малыш тоже поднялся.
– Молли, милая, твой папа умер, и теперь я должен о тебе заботиться. Завтра мы поженимся и…
– Поженимся? – Она удивленно округлила свои заплаканные глаза. – Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Малыш. Выйди из моей комнаты.
– Ты сама не знаешь, что тебе надо. Ты еще ребенок. Избалованный ребенок, который не имеет понятия о том, что значит быть женщиной. – Он навис над ней. – Не хочешь выходить замуж, не надо. Но ты моя женщина, Молли, и я тобой овладею.
Молли машинально потянулась к пистолету, который должен был висеть у нее на бедре, но вспомнила, что, уходя на поминальную службу, оставила его в номере. Пистолет лежал в другой комнате.
Попятившись, Молли сказала:
– Ты говоришь странные вещи, Малыш. Я не твоя и никогда не стану твоей.
– Еще как станешь, милая, – протянул он, надвигаясь на девушку. В глазах его сверкал недобрый огонь.
Стараясь не выдать свой страх, Молли предупредила:
– Я буду кричать.
– Кричи сколько влезет. – Малыш хищно усмехнулся. – Никто не обратит внимания.
Он был прав. В этой второсортной гостинице кричали и вопили круглые сутки, но никому ни до чего не было никакого дела.
Молли понимала, что ее единственная надежда – это не показывать свой страх, поэтому произнесла ровным тоном:
– Я запрещаю тебе…
– Прежде всего, – перебил он, – ты не смеешь мне ничего запрещать. Может быть, ты крутила своим пьяным папашей, но я не собираюсь плясать под твою дудку.
Он схватил ее за руку и грубо привлек к себе. Не успела Молли опомниться, как он больно впился в се губы своими тонкими твердыми губами. Она дернула головой.
Он отпустил ее, и она попятилась, вытирая рот рукавом. Малыш как ни в чем не бывало начал расстегивать рубашку.
– Мне нравится, когда женщина сопротивляется, – сказал он. – Я хотел быть с тобой нежным, но, вижу, тебе это не нужно. – Его серые глаза возбужденно блестели. – Ты будешь драться со мной, милая? Царапаться и кусаться, заставляя меня взять тебя силой?
На его бородатом лице играла довольная усмешка. Он снял рубашку и отбросил в сторону.
– Ты ненормальный! – сказала Молли, возмущенная его словами и видом его голого торса. Его грудь, живот и плечи покрывали густые темные волосы. Он напоминал большого страшного зверя. – Безумец!
– Это ты делаешь меня безумцем, – отозвался он. – Я обезумел, когда впервые тебя увидел. Ты была худенькой пятнадцатилетней девчонкой, а я уже тогда представлял себе, как ты будешь обнимать мою спину своими длинными ножками.
– Заткнись, грязный ублюдок! – крикнула Молли. Ее фиалковые глаза сверкали гневом и отвращением.