Диксон снова опустился на стул, взял в руки ладонь Нэн. Ее кожа казалась на ощупь тонкой, как бумага, и совсем холодной. Диксон взял шаль со спинки стула, накрыл ее плечи, а концами укутал кисти рук.
Губы Нэн изогнулись в едва заметной улыбке.
– Ты так похож на Робби, У вас одинаковый темперамент. И оба упрямы, как бараны.
Это тоже было ново. Никогда прежде не говорила она про деда иначе, как в самых восторженных тонах, и всегда очень почтительно. Как будто Диксон не знал, что в завещании деда указано, что она может жить в башне замка до самой смерти.
Ребенком, все еще тоскующим о потерянных родителях, он наблюдал, как она ежедневно ходит в часовню, кладет цветы на могильную плиту деда и садится на скамью перед алтарем. Иногда, словно бы обсуждая с ушедшим повседневные дела, вслух разговаривает с человеком, которого сам Диксон знал лишь глубоким стариком.
Однажды он плакал там, и Нэн застала его, но не отругала, а притянула к себе и обняла. С того дня его жизнь текла по правилам, установленным для него двумя взрослыми – его дядей и старой Нэн, которые наставляли его и дарили ворчливой привязанностью.
– Джордж не понимал, что, будучи графом, он должен прежде всего руководствоваться долгом. Но он не желал помнить об этом и всегда считал, что гораздо важнее быть просто Джорджем.
– Почему ты говоришь о нем как о мертвом? – спросил Диксон.
Нэн повернула голову и какие-то секунды молча смотрела на собеседника.
– Он и есть мертвый. Для Балфурина. Он сбежал и, думаю, никогда не вернется.
– Зачем он приезжал сюда?
– Разумеется, выспросить у меня про сокровище.
– Значит, он не бросил эту мысль?
– Может быть, он его нашел, – отвечала Нэн, натягивая концы шали на свои пальцы. – Может быть, потому он сюда и не едет. Нашел сокровище и сбежал. Мы не увидим его, пока он не растратит все деньги.
– Да нет же никакого сокровища, – возразил Диксон. Он всю жизнь слышал разговоры о пропавшем сокровище Маккиннонов, о горшках с золотом, накопленных множеством поколений для наследников Балфурина, когда оно им потребуется. В детстве его завораживали эти сказки, но оставались лишь сказками, которые переходили от отца к сыну, волновали воображение, а потом забывались, как детские фантазии.
Они с Джорджем допросили всех до единого взрослых обитателей Балфурина. Сам Диксон успел даже поговорить с тетей раньше, чем та умерла, но тетка лишь покачала головой и ласково улыбнулась:
– Считается, что где-то есть план клада. Твой дядя и твоя мама в детстве перерыли всю библиотеку, пытаясь его отыскать. Сама я считаю, что это просто легенда, чтобы дети в Балфурине были вечно заняты делом, которого хватает на многие годы. Боюсь, дорогой, ничего такого здесь нет.