Все, что от нее требуется, — это убедить отца.
Граф бросил перо на стол, не обращая внимания на чернильные брызги, рассыпавшиеся по документам.
— Твой любовник покинул Францию, Жанна. Похоже, ты ему больше не нужна.
Жанна испытала шок, тут же уступивший место недоверию.
— Это не правда, — заявила она.
Робер побледнел, бросив на нее предостерегающий взгляд. Отец молчал, давая ей прочувствовать все значение его слов.
— Это не правда, — повторила она, тряхнув головой, — Дуглас не мог уехать, не предупредив меня. — Как раз на сегодня у них назначена встреча, и она собиралась сказать ему о ребенке.
— И тем не менее он уехал, — возразил граф, скривив тонкие губы в полуулыбке. Открыв ящик стола, он вытащил письмо и вручил его ей. Это была записка, которую она велела своей горничной передать Дугласу.
Жанне стало дурно. Протянув онемевшую руку, она взяла письмо и судорожно сжала в пальцах. Затем, глубоко вздохнув, решительно взглянула на отца.
— Видимо, тому были веские причины, — сказала она. — Но он вернется, я уверена.
Граф обошел вокруг стола, остановившись перед ней.
Высокий и широкоплечий, он выглядел весьма внушительно, а этим утром казался еще более грозным, чем обычно. Но Жанна не могла позволить запугать себя, когда ее будущее поставлено на карту.
— Когда он вернется, мы поженимся, отец. Имя дю Маршанов не пострадает.
Он влепил ей пощечину. Кольцо с печаткой больно царапнуло щеку. Вскрикнув, Жанна отступила на шаг, прижав одну руку к щеке, а другую к талии, словно защищая крохотное существо, находившееся внутри.
— Шлюха, — негромко произнес граф. — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе выйти замуж за англичанина?
— Он шотландец, — возразила девушка, заработав вторую пощечину.
Секретарь отца поднялся и, собрав бумаги, вышел, бесшумно притворив за собой дверь.
Радость, которую испытывала Жанна, входя в комнату, уступила место страху. Конечно, она знала о ксенофобии отца и его неприязненном отношении ко всему, что не являлось французским, невзирая на тот факт, что сам он женился на дочери английского герцога. И все же она надеялась, что в случае с Дугласом сумеет добиться своего. В конце концов, она единственная дочь, других детей у него нет, к тому же наполовину англичанка. Если кто-нибудь способен повлиять на графа, то только она.
— Отнесся бы ты более снисходительно к моему прегрешению, — запальчиво спросила Жанна, — будь мой любовник французом?
Отец лишь загадочно улыбнулся и снова расположился в кресле, отделенный от нее широким пространством письменного стола.
— Я питал большие надежды относительно тебя, Жанна, но, похоже, ты сама выбрала свое будущее. — Он снова взялся за перо, давая понять, что больше не задерживает ее.