Ей нравилось прятать свои женские прелести под мужской одеждой. Это давало свободу. Однако облегающие брюки подчеркивали контуры ее длинных стройных ног.
Феба пожала плечами. Законы моды были жестоки, они подминали под себя светское общество с его вечной погоней за превосходством. За годы замужества она научилась преподносить себя в качестве элегантного дорогого объекта, доказательства богатства и положения Генри. Она была изящной пустышкой – такой же, как разбитая ею китайская ваза.
Ей прекрасно удавалась ее роль. Мужчины желали ее и завидовали Генри. Воздух, которым она дышала, был отравлен холодным вниманием и похотью.
Она посмотрела на себя в зеркало. На бесстрастном лице Фица Марстона блестели глаза Фебы Вон. Она хотела вновь ощутить на себе пристальный взгляд лорда Линсли. И не только взгляд. Впрочем, не в ее власти было повлиять на ход их сегодняшней встречи.
– Да, спасибо, мистер Марстон, – пробормотал лорд Линсли. – От шампанского я не откажусь.
«Сегодня она выглядит по-другому, – подумал Дэвид. – Бледная и такая же уставшая, как и я». Ему хотелось поцеловать темную тонкую кожу у нее под глазами.
Ее движения были более скупыми, чем вчера, но в них осталась прежняя угловатость. Дэвид понял по ее суровому лицу, что она приняла решение.
Она провела лорда в маленький, заставленный книгами кабинет. На изящном овальном столике в центре комнаты стояла шкатулка из сандалового дерева и лежала кипа бумаг.
Он взял первое письмо и начал читать, стараясь не отвлекаться на хозяйку дома, от которой пахло огуречным мылом и свежевыглаженным льном.
Эти запахи сглаживали его впечатление от гнусной писанины.
– Какая мерзость! – заключил он полчаса спустя, невольно сжав кулаки. – Все эти письма ужасны, но последние три выбиваются из общего ряда.
Он разложил на полированной столешнице из орехового дерева листки бумаги с приклеенными газетными буквами.
– Значит, вы тоже почувствовали ту злобу, которая исходит от этих грязных анонимок? – спросила Феба.
Второе письмо гласило: «Тебе не стоит возвращаться из Д». В третьем содержался ряд оскорблений, выписанных в столбик: «Ведьма карга мегера распутница».
– Это письмо пришло всего несколько часов назад, – сказала Феба бесцветным голосом.
– Буква Д, насколько я понял, означает Девоншир? – спросил Дэвид.
Она кивнула.
– Как видите, вы не единственный, кто знает пункт назначения моих путешествий.
– Ну, что касается меня, то я просто догадался. Она вздохнула:
– И все-таки странно, не правда ли, что после трех лет успешной маскировки мою тайну раскрыли сразу два человека? Вы…