– Интересная философия. – Джульетта снова продернула веер сквозь сжатую ладонь. – И награда того стоит?
– Для кого? Для меня – всегда.
– Но редко, как я могу догадываться, вашему противнику. – Она приложила веер к уху.
– Противнику?
– Ни одно другое слово здесь не подходит, разве не так? – сказала Джульетта, – Рискну предположить, что ваши любовницы всегда ваши противники.
Тело, качнувшееся рядом с ним, обострило желание, которое и без того уже было на пределе. Рискуя опасно поднять ставки, Олден решил поведать больше, что реально представляет собой тот, кто подразумевается под словом «распутник». Из честности? Едва ли! Тогда почему? Потому что раньше малейший намек на его репутацию оказывался возбуждающим? Или просто потому, что по какой-то непостижимой причине он пребывал в ярости – дикой, неконтролируемой ярости?
Сейчас риск и в самом деле был огромен. Все или ничего. Позволить ей выпрыгнуть из экипажа и послать своего соблазнителя к черту, если она пожелает?
– Борьба всегда идет сексу только на пользу, мэм, – сказал он. – Так же как укус любовницы…
У нее густо покраснела шея.
– А вы всегда расставались полюбовно?
– Было несколько сцен, которые я вспоминаю с прискорбием.
– Правда, сэр? Прошу вас, пролейте свет.
Похоже, это была самая безобразная игра, какую он когда-либо вел. Открыто признаваться, что в действительности он оставил после себя целую вереницу разбитых сердец? И это тогда, когда он просто должен победить!
– С тех пор как я вернулся из Италии, леди ругали меня, кляли – и даже хотели убить. Или за них пытались сделать это их мужья.
– Однако вы живы.
– У меня определенный дар владения шпагой. Когда вы обвинили меня в том, что я распутник, вы были правы. И вот что это означает. Я никогда не совращаю служанок. Это правда. Но когда речь идет о равной игре, я играю до победного, каковы бы ни были последствия.
– Таким образом леди рискует своим счастьем, а вы получаете удовольствие…
– Нет, это честный обмен, – сказал Олден. – Она тоже получает удовольствие, уверяю вас, мэм. – Он притронулся к ее обнаженному запястью. Кожа была в крошечных росинках влаги. Прикосновение было подобно грозовому разряду. – Но я всегда побеждаю, потому что мне всегда надоедает первому.
Глаза Джульетты были прикованы к его пальцам. Ресницы чернели в тени шляпки.
– Так это состязание – посмотреть, у кого первым сдаст сердце?
– Или посмотреть, в ком больше чистой страсти, – ответил Олден. – Сердечные дела никогда не входили в мои намерения.
Джульетта отвела взгляд. Рука, лежавшая на веере, напряглась.