Чернявенький представил себе вечно недовольную рожу сурового тестя и начал рассказывать:
— Василий Иванович — человек весьма странный, редко с кем-либо общается, работа и семья, никуда не ходит даже по праздникам. Спиртного не употребляет. Женщин «на стороне», по моим наблюдениям, не имеет. Живет весьма скромно, даже аскетично, все деньги тратит на строительство дачи. Вечерами читает газеты и смотрит телек…
— Значит, зацепиться не за что? — перебил разочарованный Макарыч. — Неужели, совсем ничего, может, в карты играть любит? Или в домино? В крайняк, настольный теннис? Компьютеры, автомобили, о чем с ним можно пообщаться, чем заинтересовать?
Юрик понял, что пожилой отморозок хочет лично войти в контакт с уважаемым служителем правосудия. Аферисту это было невыгодно. Вдруг из дружеского общения узнается, как собираются раздербанить кротовский общак предприимчивые адвокатессы и, особенно, он, Юрик.
— Да нет ничего, — продолжал хитрющий зятек. — Для этого придурка, кроме строительства собственной дачи и политических новостей, ничего не существует. Он даже карате изучает по инструкциям. Встанет в гостиной и дергается, как идиот.
Лицо Макарыча просветлело:
— Как это ничего особенного? А карате? Хорошего тренера, спортзал и баню раза три в неделю я легко устрою. На теме строительства, или там, архитектуры, тоже можно на хромой собаке подъехать. А политика — это же «Эльдорадо» для близкого общения. Репкин — он кто: либерал-демократ, реформатор, коммунист-анархист или «яблочник»?.. Кто?
— В партию он еще студентом вступил, — вяло отвечал Юрик. — А демократов Репкин ненавидит, говорит, это они страну развалили и всех по миру пустили.
— Ну это понятно, видать, у судьи в девяносто первом накопления в Сбербанке накрылись, поэтому к эспроприаторам демрефовского переворота ничего хорошего, кроме ненависти, нормальный член общества испытывать не должен, — пустился в рассуждения скучающий бандит. — А если за последнее десятилетие ничего не удалось хапнуть, то отношения принимают уже антагонистический характер. Твой родственничек, случаем, на митинги-демонстрации не ходит, флагами-транспорантами не машет? А жаль. Там мы непременно бы сошлись на почве классовой борьбы. Я бы его легко убедил, что взятки брать не вредно, а даже полезно, и чем больше, тем лучше. С помощью взяток в наше время можно восстановить торжество справедливости по распределению народных ценностей и тем самым наказывать хапуг-спекулянтов и других обнаглевших индивидуумов, запустивших свои ручки в карман обнищавшего населения. Заметь, Юрик, что рэкетир и судья-взяточник — друзья-братья, они из одной общественной прослойки. Ни у того, ни у другого, не возникает даже мысли залезть в кошелек простого работяги, служащего или интеллигента, по причине отсутствия у вышеназванных граждан кошелька. Объектами нашей деятельности могут быть только разжиревшие на страданиях народа вороватые чиновники, аферюги и коммерсанты. Поэтому у меня с судьей Репкиным не должно быть противоречий, ну а если, в силу обстоятельств, мы окажемся по разные стороны барьера, — Макарыч трижды плюнул через левое плечо, — он просто обязан проявить ко мне снисходительность, приняв в благодарность частицу плодов моей нервной деятельности. Дурак он будет, твой судья, если не возьмет от Кротова! И на этом я подвожу черту! Да, чуть не забыл! Пусть твоя Наташка на днях представит меня своему папочке. Я явлюсь к нему в личине коммерсанта-общественника, стоящего на платформе умеренного либерального социализма. В этом случае у нас с Репкиным будет возможность крепко подискутировать, и я даже предоставлю ему счастливый шанс переубедить меня и вернуть мою заблудшую душу в лоно марксистко-ленинской идеологии. В свою очередь, я постараюсь убедить его в пользе взяточничества, как средства построения коммунизма на отдельно взятых шести сотках частной земли. Слова «душа» и «частный» вызовут новый виток дискуссий между нами, что позволит успешно способствовать нашему дальнейшему сближению для достижения общей цели по раскулачиванию хапуг-деморосов, правых коррупционеров и беспринципных либералов в пользу бедствующих пацанов и страждующих работников юстиции, что, в свою очередь, приведет эти, на первый взгляд, разные прослойки общества к пониманию и согласию… — Сухой язык бандита-философа начал заметно заплетаться вместе с бессовестным ходом мысли, и он неожиданно закончил: — Юрок! У тебя, случаем, пива нет?