— Конечно, не всегда дело ограничивается деньгами. Для одних важен успех, для других — положение на социальной лестнице, для третьих — чувство собственного достоинства.
— В этом смысле действительно каждый имеет свою цену, как ты и утверждаешь, — допустила Шайлер.
Когда Джонни пускался в рассуждения, его слова казались вполне обоснованными.
— Интересно, какая цена у тебя, моя дорогая кузина? Может, чувство причастности?
— Причастности?
— Тебе нужно место, которое ты могла бы называть своим домом, — тихо произнес Джонни, подняв глаза на величественное сооружение.
Возможно, ее кузен глубже, чем это кажется. Возможно, он обладает чем-то большим, чем привлекательная внешность, которую Шайлер в задумчивости изучала.
А если так, то вполне можно предположить, что Трейса Баллинджера здесь держит не только завещание Коры, как она вначале думала.
Пока Шайлер сидела, греясь в лучах полуденного солнца и наслаждаясь ароматом цветов, разлитым в воздухе, ей пришла в голову мысль, что вообще-то ничто не является тем, чем кажется, и никто не соответствует нашему представлению о нем до конца.
Хотя, возможно, у нее опять разыгралось воображение, и она видит тайны и интриги там, где их нет.
И все же она поинтересовалась:
— Почему ты спрашиваешь меня о Трейсе Баллинджере?
— Я бы хотел больше знать о человеке, который так явно тебя занимает. — Его ухоженные брови сошлись у переносицы. — Которого ты, кажется, находишь весьма обаятельным.
Кровь прилила к лицу Шайлер.
— Между мистером Баллинджером и мной нет ничего, кроме чисто деловых отношений.
— Приятно слышать. — Мужчина, сидящий рядом с Шайлер на скамейке, снял солнечные очки и посмотрел ей прямо в глаза. — В конце лета тебе исполняется тридцать, да?
— Да.
— А мне скоро сорок. Пора бы определиться. Обзавестись семьей. Родить детей. — Джонни взял ее руку в свою и нежно провел по ней. — Теперь-то я соблазняю уже не маленькую девочку, верно?
Шайлер затаила дыхание.
— Верно.
Джонни расправил плечи и вдохнул воздуха. В следующий момент Шайлер уже почувствовала его руки вокруг своей талии — он прижал ее к себе.
А затем он поцеловал ее.
Она мечтала об этом, когда еще была девчонкой, пылко влюбленной в более взрослого и недосягаемого для нее мужчину. Она-то считала, что этой мечте, как и всем остальным, не суждено было сбыться.
Поцелуй Джонни был очень приятен, такой спокойный, почти невинный. Но она не почувствовала никакого волнения. Сердце не выпрыгивало из груди. Не потели ладони. Никакого ощущения опасности и — никакой страсти.
Переведя дух, ее кузен прошептал: