Он попытался придвинуться ближе, чтобы взглянуть на жену, но тут его ногу свела судорога, и он, не сдержавшись, застонал.
Элисса немедленно приподнялась и склонилась над ним, ее обнаженная грудь прижалась к его телу, руки обхватили плечи, а на прелестном лице появилось встревоженное выражение.
— Что случилось?
— Боль, — пробормотал он сквозь зубы. Он знал, что она пройдет через несколько минут. Ножевая рана, полученная в Занзибаре, задела одну из мышц бедер. Она редко болела, но и Майлс до сих пор редко использовал свои ноги так, как сегодня ночью.
— Что болит?
— Нога.
— Которая?
— Левая, — та, что была ближе к Элиссе.
— Майлс, здесь шрам. Что случилось?
— Ножевая рана.
— Когда?
— Пять лет назад, в Занзибаре.
Она нахмурилась.
— На службе у королевы и страны?
— Вроде того.
— Вас могли убить.
— Или даже хуже, — с сардонической усмешкой подтвердил он.
Элисса не засмеялась.
— Что же мне делать?
Майлс поднял руку и указал на свои губы.
— Поцеловать меня.
— В такое время?
Майлс кивнул и улыбнулся ей.
— Это отвлечет меня, пока не пройдет боль.
— Другими словами, мой поцелуй излечит вас.
— Да.
— Тогда я придумала кое-что получше, — пробормотала Элисса. Она откинула волосы на спину, наклонилась и с нежностью принялась целовать шрам.
Майлс застонал от наслаждения.
— Теперь я точно знаю: вы — ангел, а я умер и был вознесен на небеса.
— Я не буду отвечать на эту реплику, — решительно заявила леди Чабб. — Что означает «Изыди, коварная тварь! « Кто написал такую отвратительную вещь, да еще назвал ее прозой?
— Уильям Шекспир, миледи, — сообщил ей Блант.
— А вот это, — продолжала леди Чабб непререкаемым тоном: — «Доброта и мудрость у злодея — все то же зло, грязь пахнет только грязью». Это еще откуда?
— «Король Лир», действие второе, сцена вторая, — вмешалась Эмма Пиббл, отрываясь от книги и поправляя пенсне. — В конце концов, мы ставим сцены из произведений Эйвонского Барда, леди Чабб.
— «О, где же ты, Ромео? « — доносилось бормотание мисс Шармел Чабб из ниши, где она разучивала свою роль с сэром Хью Пьюрхартом.
— «Сей край — восток, моя Джульетта — солнце», — монотонно повторял сэр Хью.
— Почему бы не поручить роль Джульетты мне? — с кокетливой ужимкой поинтересовалась леди Чабб.
— Джульетта — юная, невинная девушка не старше тринадцати — четырнадцати лет, — в своей обычной строгой манере заметила Эмма Пиббл. — А вы — женщина в годах, миледи.
— Иными словами, это тебе как бельмо на глазу, старуха, — еле слышно процедил сэр Элфрид, сидящий неподалеку от жены. Затем он повысил голос и оповестил все общество: — Мне некогда сидеть здесь и тратить свое драгоценное время. Меня ждут более важные дела, — он нервно погладил седые бакенбарды и вновь понизил голос: — Не понимаю, для чего нужна эта глупая затея с любительским спектаклем.