Не целуйтесь с незнакомцем (Сойер) - страница 34

Служитель небольшой похоронной конторы в Пилдаун-Кроссинг провел ее в заднее помещение, где тело отца, торопясь, готовили к погребению. Тетя Пиф уговорила доктора Осгуда ограничиться вскрытием на месте. Оно подтвердило коронерское заключение: смерть от сердечного приступа. Похороны были назначены на следующее утро.

Тело отца было уже обряжено. Джанна любовно всматривалась в мертвое лицо, ожидая рассмотреть хоть какие-то любимые черточки, памятные с детства. Но это было уже не лицо, а череп, обтянутый кожей. Работник морга объяснил, что вид трупа объясняется вскрытием. Она так и не взяла в толк, что он имеет в виду.

Дотронувшись до мертвой руки, она прошептала:

– Папа, мы тебя совсем не знали! Ты не позволял нам понять тебя. Но мы все равно тебя любили.

Сейчас, сидя на семейной скамье, она видела не гроб из древесины грецкого ореха. У нее перед глазами стояло сморщенное лицо, лишенное прежней величественности. Уоррен прикоснулся к ее затянутой в перчатку руке, давая понять, что пора уходить из церкви. Атертоны возглавили траурную процессию, двинувшуюся к соседнему кладбищу, где были похоронены все семеро прежних графов. Гроб везли на катафалке, влекомом парой гнедых, накрытых волочащимися по земле черными попонами.

Джанна пыталась сосредоточиться на заупокойной службе у могилы, но ничего не получалось. Ее по-прежнему не оставляли мысли о тайной жизни отца, а теперь еще и Коллиса.

Гроб опустили в могилу. Одри сделала шаг к яме, поддерживаемая под руки сестрой и сыном. Джанна вынула из длинной, обшитой бархатом коробочки белую розу и подала ее матери. Рука Одри задрожала, она посмотрела на дочь. Вуаль на лице не могла скрыть заплаканных глаз матери. Джанна горько улыбнулась и сжала ей руку. Мать прикоснулась губами к розе и бросила ее на крышку гроба.

Джанна сменила Уоррена, взяв мать под руку. Теперь девятый граф Лифорт вонзил серебряную лопатку в землю, специально принесенную в серебряном ведерке. Влажный ком отвалился от лопаты и плюхнулся на гроб, придавив розу.

Кортеж проследовал за «Даймлером» Атертонов через деревню Пилдаун-Кроссинг, где из уважения к покойному были задернуты все занавески, а у дверей лежали самодельные венки из живых цветов. Процессия по извилистому проселку медленно достигла Лифорт-Холла.

Джанна делала все необходимое, приветствовала знатных гостей, но никак не могла избавиться от одной навязчивой мысли: все мы любили его, но никто из нас не знал его по-настоящему.

* * *

Коллис Пемброк мчался в машине, спешно взятой напрокат в аэропорту Хитроу, по узкой дороге, ведущей в имение Атертонов. Лифорт-Холл напоминал чистящего перышки лебедя, расположившегося на образцовом газоне, среди могучих дубов. Всякий раз, когда глазам Коллиса представал этот старый каменный дом, его трубы, увитые плющом, и поблескивающие на солнце окна, он вспоминал Ремсфорд-парк – запущенный дом своих родителей в Нортумберленде. Теперь, как когда-то в далеком прошлом, английская финансовая мощь концентрировалась на юге острова. Коллис был свято убежден, что к закату Пемброков привело не генетическое вырождение, а особенности географии. Впрочем, лично для него с закатом было уже покончено.