И заплатить.
Однако отца младенца найти не удалось, несмотря на то что Шейла наняла для поисков одного из лучших частных сыщиков Саванны, которому щедро заплатила своим обольстительным телом. У нее просто не было другого выбора. Человек, которого оня раньше любила, а теперь ненавидела, оставил ее нищей.
Никакого Джейса Коултона в природе не существовало. Среди верхних эшелонов светского общества Сиэтла не удалось отыскать отщепенца и наследника миллионов, который соответствовал бы внешним данным самозванца, пусть даже под другим именем.
Но существовал другой Джейс Коултон, внебрачный сын Шейлы Шей, которого она не хотела. Поэтому, когда в возрасте тринадцати лет нежеланный сын Шейлы заявил, что уходит из Саванны, она не выразила ни протеста, ни озабоченности по этому поводу.
Джейс Коултон-сын избрал в качестве пункта назначения Эмерадд-Сити, единственное место — он был в этом уверен, — где не может находиться его мошенник-отец. Путешествие на перекладных привело его в Логанвилл. Последовали одиннадцать месяцев радости — и беспокойства, вплоть до той ясной и светлой ночи с колокольчиками саней, которые он не мог слышать, и тихим звучанием небесной арфы, вместо которых прозвучал глухой хлопок — сигнал разрушения и смерти.
Джейс бросился к месту адской трагедии и увидел на Блуберд-лейн машины «скорой помощи», пожарников, полицию и перепуганных граждан Логанвилла.
Кроме двоих.
Грейс и Мэри Бет находились внутри, среди яростно бушевавшего пламени, которое не хотело утихать, несмотря на потоки обрушенной на него воды. В полуночное небо взметались шлейфы густого дыма.
Джейс что было сил бежал туда, где бушевало пламя и валил дым, в надежде найти Мэри Бет и Грейс. Он знал, где они.
Дом превратился в черный скелет, а его переднее крыльцо, еще недавно столь приветливое, — в зловещий череп.
Никто не сможет его остановить. Во всяком случае, он верил в это.
Однако прежде чем он успел прыгнуть в разверзшуюся пасть смерти, его схватили двое дюжих рассерженных мужчин.
Это были Роули и Трой. Люди, которые любили Мэри Бет. Их лица были мокрыми от струй воды и нещадного жара. И они блестели — так же как их глаза.
Голоса их были глухими, они задыхались от ужаса и от черного дыма. В воздухе летали черные снежные хлопья.
Трой заговорил первым, обращаясь к нему как к Сэму, еще не зная того, что Джейс уже знал, — он никогда больше не будет Сэмом.
— Ты ничего здесь не сможешь сделать, Сэм. Ничего!
— Но ведь они там живы!
— Ты этого не знаешь.
— Мы знаем, — произнес глухим голосом Роули, борясь со слезами и пеплом. — Я пролез настолько далеко, насколько мог.