Саша вручил ему фонарь.
– Дима! Димочка! Где ты? – не переставая кричала Маша.
– Я упал, – послышался откуда-то из глубины голос Терминатора. – Здесь лестница. Осторожней.
Но Петьке уже и так все было ясно. Прямо за провалом вниз резко уходили узкие каменные ступеньки.
Друзья с большими предосторожностями начали спускаться. Едва они добрались до Димы, как сверху донесся какой-то негромкий звук. Петька обернулся и посветил фонариком. Проема в стене как не бывало. Луч фонарика выхватывал из темноты ровную кирпичную кладку.
– Стойте и не двигайтесь, – приказал друзьям Командор.
Освещая себе путь, он кинулся вверх по лестнице. Перед ним была сплошная кирпичная стена. Петька с недоумением смотрел на нее. Теперь даже трудно было себе представить, что они с ребятами только что преспокойно вошли внутрь. Ни намека на какой-нибудь лаз наружу! Площадка была очень узкая. Ноги едва помещались на ней. Тем не менее, изловчившись, Командор со всей силы толкнул плечом стену. Никакого результата. Петька предпринял еще несколько попыток, но с тем же успехом он мог толкать какую-нибудь гору. Кирпичи, плотно пригнанные друг к другу, даже не шелохнулись.
Он вернулся к друзьям.
– Только без паники. Мы, кажется, в западне. Девочки тихонько вскрикнули.
– 3-значит, князь н-нас з-заманил, – стуча зубами и заикаясь, проговорил Вова.
Ребят сковал леденящий ужас. Не в силах сделать ни шага, они вслушивались в могильную тишину подземелья. Снаружи сюда не доносилось ни звука. А ведь совсем рядом бушевала гроза и выл ветер! Но все это было уже не для шестерых друзей. Они попали в какой-то иной, пугающий мир, и его мертвенная тишина была страшней и ужасней любых катаклизмов там, наверху, где хоть что-то могло зависеть от них самих.
– П-попались, – продолжал заикаться Вова. – Теперь м-мне в-все ясно. Эт-тот князь – в-вампир.
– Заткнись, – шикнул Петька.
Однако и он не знал, что делать. Память услужливо воскрешала жуткие истории о графе Дракуле и прочей нечисти, заманивавшей по ночам свои жертвы в старинные замки и подземелья. А судьба Павла Потаповича, преспокойно лежащего сейчас под наблюдением заботливых врачей в уютной отдельной палате Центральной клинической больницы, представлялась Командору завидной и желанной.
– Павла Потаповича-то Бог упас, – словно прочла его мысли Настя.
– Говорил же, надо домой возвращаться, – даже сейчас не удержался от упреков Дима.
Кроме вполне понятного страха, он трясся еще и от холода: начавшийся наверху ливень успел промочить всех до нитки.
– Я говорю: «Домой», – продолжал ворчать Терминатор, – а Петька: «Князь Борский, князь Борский». Вот и достукались. Теперь простужусь.