В мае у Маринки прибавилось головной боли. Много ночей подряд она не могла уснуть, рассуждая о том, что ждет ее дальше. Приближались выпускные экзамены, и девушка после всего произошедшего понятия не имела, дадут ли ей их нормально сдать: дневник пестрел двойками и тройками. Завал экзаменов в восьмом классе автоматически означал крест на всей дальнейшей жизни.
К этому времени Смирнова приняла твердое решение, что из школы она уходит вне зависимости от того, что в конечном счете будет с экзаменами. Либо поедет поступать в педагогическое училище; либо будет сдавать все предметы за год экстерном в другой школе. Будущего для себя в прежних стенах она не видела. Прощайте, детские мечты о карьере актрисы! Началась по-настоящему взрослая, жестокая жизнь.
С Димкой тоже творилось нечто странное. Он каждый день ссылался на занятость, но потом Маринка слышала краем уха, что он был в гостях тут и там, общался со старшеклассницами и вообще вел бурную, веселую жизнь, но только — без нее. Пару раз она видела, как он после уроков кокетничал с Викой. Что ж… Принятое ею на педсовете решение казалось Маринке приемлемым выходом из сложной ситуации, в которой она оказалась. Пусть хоть у него все будет хорошо! Он не должен страдать из-за нее — настрадался уже!
Но на экзаменах, вопреки худшим предположениям, никто к ней всерьез не придирался. Маринка даже четверки получила. Было такое ощущение, что все учителя знали о том, что Смирнова собирается делать дальше, и не препятствовали ей в этом. Значит, и впрямь пришло время действовать.
Сдав последний экзамен, Маринка подошла к классной, протянула ей наполовину исписанный крупным почерком листок бумаги:
— Ирина Николаевна, подпишите мне характеристику, пожалуйста!
— Зачем тебе это? — Преподавательница быстро пробежала глазами текст. — Вообще-то могла бы про себя и получше написать…
— Мне характеристика из школы нужна, чтобы вожатой в пионерлагерь на лето взяли, обычная отписка, — не моргнув глазом, ответила Маринка.
— Ладно, держи. — Ирина Николаевна быстро поставила на листе свою аккуратную подпись. — Ты не расстраивайся, в следующем году все будет по-другому, вот увидишь.
— Конечно, будет, — рассеянно произнесла Маринка и вышла из кабинета.
Дальше ее путь лежал прямо к директрисе.
— Елизавета Ивановна, вот характеристика, подписанная Ириной Николаевной. Она меня отпустила. Вот мое заявление. Выдайте мне, пожалуйста, мои документы. Я ухожу из школы.
— Что? — Директриса едва из кресла не выпрыгнула. — Ты с ума сошла, Смирнова! Это же скандал. Ни за что!