Целыми днями Засядько бродил по знойной крымской степи. Даже манящие ракеты утратили свой волшебный блеск и отдалились в сознании. Перед глазами постоянно всплывали трагические события, разыгравшиеся в Петербурге. Он пристрастился слушать старинные крымские легенды, воскрешавшие память о некогда могучих и грозных народах: таврах,кимврах, скифах… Услышал он и о приключениях Ореста и Пилада в Тавриде, о необычайном строительстве Перекопского рва, о прекрасной Гикии – героине Херсонеса, о Великом Медведе, который стал Медведь-горой, о смерти Митридата и множество рассказов о борьбе запорожцев с турками и татарами…
Наконец пришло письмо от Булгарина. Издатель «Северной пчелы» сообщил о расширении Николаем I функций собственной Его Величества канцелярии, которая теперь контролировала все отрасли управления и, по сути дела, подменяла высшие государственные органы. Наибольшее значение имело учреждение Третьего отделения этой канцелярии – управления тайной политической полиции. Чтобы уберечь «Северную пчелу» от закрытия, пришлось принять покровительство Третьего отделения…
«…Приезжай, – было в письме, – нужно жить и работать. Для тебя петербургский воздух будет уже целебнее крымского…»
Булгарин подчеркнул слово «уже», и Засядько понял причину. Казнь совершилась, остальные осужденные отправлены на каторгу в Сибирь. В столице жизнь вошла в прежнее русло.
Однако прошло еще несколько месяцев, прежде чем Засядько превозмог себя и отправился обратно в Петербург. В утешение думал, что жизнь и в самом деле не кончилась. Не получилось у декабристов, как стали называть участников восстания на Сенатской площади, получится у других. А пока что нужно воспитывать молодежь, вселять в умы свободолюбивые идеи.
Не знал Засядько, что подозрительный Николай решил никогда больше не допускать его к преподавательской деятельности. Крамольный генерал должен быть снят со всех должностей и отправлен из Петербурга. Куда? Да лишь бы подальше от столицы. Например, в армию. Лучше всего – в действующую. Там уже ходят легенды о его неуязвимости, а такие люди просто необходимы для поднятия духа войск!
Михаил сидел за письменным столом и рылся в куче бумаг. Великий князь был не один: вдоль книжных шкафов в глубокой задумчивости вышагивал Николай. Даже здесь он не мог избавиться от тяжелого прусского шага: опускал ногу на всю ступню, сильно укорачивая шаг.
«Весь в папу, – подумал Засядько, вытягиваясь. – Дай бог и тебе его участь!»
Николай небрежно ответил на приветствие, кивнул на свободное кресло. Михаил пододвинул к изобретателю груду бумаг.