– Ну, то преступники…
– Еще Екатерина, теперь ее можно бы называть Великой, отменила смертную казнь вообще, как недостойную просвещенных народов… А казнь через повешение прямо на людной площади?
– Согласен, – сказал Быховский. – Хотя жечь людей все же хуже, чем вешать. К тому же их жгли за то, что они – колдуны! Представляешь?
Засядько кивнул, затем его смуглое лицо словно бы осветилось изнутри:
– Во время наполеоновской кампании мне довелось познакомиться с одним поистине великим человеком. Он всего на четыре года старше меня, но в тот год его как раз избрали в члены Парижской академии наук. Мне было диковинно видеть человека, который среди крови, пожаров и резни занимается теорией магнетизма. Он не работал ни на Бонапарта, ни на союзников, он работал на будущее. Я еще раньше познакомился с его трудами по теории вероятности и некоторыми исследованиями по математическому анализу. Поэтому, узнав, с кем меня столкнула судьба, я снял перед ним шляпу.
– Победитель перед побежденным? – спросил Быховский ехидно.
– В ту минуту мы не были врагами, мы не служили враждующим императорам, мы поклонялись одному богу – науке. Ее законы всесильны и вечны. Посмотри, вот его последняя работа.
Быховский покосился на объемистый трактат на французском языке, смущенно помялся. Знания, которые он получил в корпусе, давно выветрились. Только и прочел на обложке: «Андре-Мари Ампер. Теория электродинамических явлений, выведенная исключительно из опыта. Париж. 1826 г.».
– Что еще за электродинамические явления? – спросил он.
– Вот-вот, «что еще за…», – подхватил Засядько. – Над ним смеются из-за какого-то электричества, надо мной – из-за ракет. Не смеются лишь над устроителями балов и аутодафе.
Вечером забежал проститься Остроградский, молодой талантливый математик. Он был больше известен в Париже, где в тюрьме решил труднейшую задачу, поставленную Парижской академией наук десять лет тому. Засядько часто просматривал работы земляка в рукописях, радовался оригинальным решениям. И теперь, ознакомившись с расчетами, сказал уважительно:
– Красиво… Изящно и просто… Боюсь перехвалить, но ты, по-моему, одна из значительнейших фигур нашего времени!
Остроградский смутился, попытался свести все к шутке:
– Самые значительные фигуры нашего времени – это государь император и его семья!
Засядько не принял легкомысленного тона:
– Так считать было бы смешно, если бы не было грустно. Ведь большинство придерживается этого мнения. Чем заполнены газеты и журналы? Короли, императоры, цари, принцы, герцоги… Каждый их шаг заносится историками в летописи. Но время выявляет истинные ценности. Оказывается, что в те же самые времена, когда воспевались цари, жили Гомер, Пифагор, Сократ, Диоген, Аристотель, Архимед, Леонардо, Галилей, Кеплер, Ньютон… А скажи, Михаил Васильевич, кто правил в их времена?