Она медленно высвободилась из объятий Прескотта, отвернулась от него, чтобы он не видел ее распухшее, в красных пятнах, лицо, и подошла к открытому окну. Глядя в окно невидящим взглядом, Эдвина лихорадочно просчитывала шансы сохранить достоинство после такой жалостливой, душераздирающей сцены.
И вдруг в окне она увидела свое отражение: на ней ничего нет, кроме рубашки и панталон! А ворот рубашки распахнут, как у шлюхи!
Господи, час от часу не легче!
Она закрыла лицо руками и с трудом сдержала стон. С этим уже ничего нельзя поделать. Она предстала перед ним во всей красе. Более того, после этого зрелища маловероятно, что он бросится на нее, обуреваемый безудержной страстью.
Эдвина утерла слезы рукой и тихо кашлянула.
– Извините… – хрипло проговорила она.
– Вам не за что извиняться.
Эдвина не смотрела на него. Но, услышав его шаги по ковру и почувствовав тепло его тела, поняла, что Прескотт стоит у нее за спиной. Однако он не прикасался к ней. И от этого глубокая печаль охватила ее сердце.
– Не надо было мне заставлять вас поверить… Ну, в общем, извините меня, Прескотт.
– Вы не сделали ничего дурного, Эдвина. Это целиком моя вина. Мне не нужно было нажимать на вас, когда было очевидно, что вы еще не готовы.
– Не готова? Я не знаю, можно ли быть менее готовой, чем я.
Собравшись с мужеством, она решила, что уже в состоянии покончить с этой нелепой ситуацией. Она медленно повернулась.
Лицо Прескотта выражало искреннюю озабоченность.
– Ах, Эдвина! – воскликнул он и нежно обнял ее.
О Господи, ей так хорошо, очень, очень хорошо, когда он ее обнимает! Прижавшись к его груди, Эдвина слышала гулкие удары его сердца, наслаждаясь этим мгновением счастья, потому что понимала, что скоро оно растает в тумане.
– Я чувствую себя ужасно, потому что стал причиной ваших переживаний, – пробормотал Прескотт. – Ваша преданность покойному супругу достойна восхищения.
Она захлопала ресницами.
– Ч-что?
– Мне не следовало даже пытаться подбивать вас на осквернение светлой памяти вашего покойного супруга. Видимо, вы его так любили… Очевидно, ваши чувства сильны по-прежнему. Он был… Ему очень повезло с вами. Я ему от души завидую.
Эдвина чуть отстранилась от Прескотта, чтобы посмотреть на него.
– Вы подумали, что… – она показала на свое зареванное лицо, – все это… потому что я скорблю по своему умершему мужу?
– Я знаю, что вы его искренне любили, и, очевидно, даже мысль о близости со мной вас очень сильно расстраивает. Ваши чувства серьезны и глубоки, и от этого я только еще больше уважаю вас и не могу вами не восхищаться.