Прескотт в то же мгновение подбежал, поднял с пола и вложил в руку графа эту оранжевую ленточку – абсолютно такую же, какой были перевязаны любовные письма Джинни.
Встретившись взглядом с Прескоттом, Вуттон-Баррет словно ощетинился. В его глазах Прескотт увидел одновременно страх и вызов. Так, значит, граф Вуттон-Баррет тоже входил в число жертв шантажиста, который столько времени держал в страхе Джинни. Вот почему он появился на этой вечеринке в загородном имении Кендриков! И вот почему он так резко изменил свое решение!
Если, как подозревал Прескотт, сэр Ли был тем самым человеком, который загнал в угол шантажиста и располагал всеми компрометирующими сведениями, несомненно, он вполне был в состоянии умело использовать имеющуюся у него информацию, чтобы граф не причинил вреда Прескотту. Более того, сэр Ли наверняка сделал все, что в его силах, чтобы граф Вуттон-Баррет не повторил ошибок, которые совершил он сам, когда его собственная дочь вышла замуж против его воли. Оказывается, его дедушка не так прост, как кажется: он держит в своих руках нити многих интриг и сумел виртуозно пустить это в ход, чтобы повернуть ситуацию в пользу своего вновь обретенного внука. «Это не важно, что сэр Ли – мастер интриг и искусный манипулятор, – думал Прескотт. – Все хорошо, что хорошо кончается».
Прескотт пожал графу руку.
– Значит, мы понимаем друг друга, ваше сиятельство. Мне не нужны ваши деньги. Мне не нужны ваши связи. Мне не нужно от вас ничего, кроме вашей прекрасной дочери. Она – единственное сокровище, которое имеет для меня значение.
Кустистые брови Вуттон-Баррета поползли вверх.
– И так как ее счастье является для меня смыслом жизни, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ничто не омрачало ее жизнь. И никто. В том числе и вы… И я не допущу, чтобы ее доброе имя, а также доброе имя ее семьи как-либо запятнали.
– Понимаю, – сказал Вуттон-Баррет. – Мне приятно это слышать. – Высвободившись из объятий дочери, граф засунул оранжевую ленточку в карман пиджака. – Но в таком случае мы подошли к самой сути проблемы.
– Какой проблемы? – затаив дыхание, спросила Эдвина. – Если ты не имеешь в виду созданное мною общество, то о чем может идти речь?
– О твоем добром имени.
– Сэр Ли официально признал Прескотта, – напомнила Дженел.
Джинни скрестила руки на груди:
– Он внук дворянина…
Неумолимый Вуттон-Баррет покачал головой:
– По-прежнему стоит вопрос о репутации Эдвины…
– Но отец!
– Это же смешно и нелепо!.. – возмутилась Дженел.
– Как вы можете так говорить?! – поддержала ее Джинни. – Нет ничего предосудительного в том…