Секунду я разглядывал чудовищную голову, выросшую над полом террасы. Она лежала у наших ног, словно футбольный мяч перед пенальти. Каково же должно быть тело, если такова голова, и чем она набита! (Величайшей философией нашего времени, между прочим!)
Казалось, беднягу Берюрье обезглавили, тыква на блюде! Но вот лицо оживилось, глазки моргнули, губы зашевелились.
- Вот что, - голос прозвучал тихо, угрюмо и напыщенно, - падаль вонючая, ты мне за это заплатишь.
Покончив с преамбулой, Берю стал собираться в единое целое. Над террасой медленно всплывало массивное тело, словно надували воздушный шар, да что там шар, дирижабль! И Берю, и дирижабль сильно напоминают колбасные изделия. Наконец Толстяк ступил на террасу.
- А это еще кто такой? - осведомилась Нини.
- Мой напарник, - ответил я, - старший инспектор Берюрье.
- Если напарники величают вас падалью, то любопытно, какими словами вас обкладывает начальство, - съехидничала жаба.
Берю приближался, покачиваясь. У него всегда походка вразвалочку, как у заправского моряка, но сейчас его, похоже, штормило по иной причине.
Он шел на нас, словно корова на водопой. Притормозив перед Нини, он лихо, по-военному, отдал честь и, мотнув головой в мою сторону, заговорил, с трудом ворочая языком и обдавая нас густыми винными парами:
- В жизни не встречал такой мерзкой твари, редчайший экземпляр! Я перевидал немало подонков на своем веку, больших и маленьких, горбатых и кривых, черненьких и беленьких. Если бы мне пришлось составить список негодяев, жуликов, подлецов, прощелыг, мерзавцев, гаденышей, паразитов, извращенцев, уродов, козлов, паршивцев, гнид, недоумков, чокнутых, склизких жаб, тупых боровов, жалких придурков и прочей мрази, - так вот, если бы мне пришлось составлять такой список, то он получился бы толще телефонного справочника! Но более сволочного малого, чем этот, невозможно себе вообразить! С ума сойти! Он прогнил насквозь! Перешел все границы! Был такой случай, бедный кот сожрал холерную крысу и лопнул. Точно говорю, запах, который исходил от несчастного животного, покажется ароматом шиповника по сравнению с тем, что исходит от этой падали. Неслыханное предательство! Кому теперь верить? Опускаются руки, вянут хризантемы. Так и подмывает вырвать его язык-помело и бросить на ночной столик рядом с вставными челюстями!
- Послушайте, месье, - продолжал Толстяк, стискивая плечо Нини, поговорим, как мужчина с мужчиной, вы меня поймете. Что самое обидное, я оставил этому типу, что стоит сейчас справа от вас, записку в Конторе. "Будь начеку, - писал я, - сегодня вечером иду к подружке, а Берте скажу, что вызвали на расследование". И отправился развлекаться с моей крошкой, молочницей, что недавно переехала в наш квартал. Изумительное создание во всех отношениях, королева из страны басков, знаком вам этот тип? Помоложе моей старухи, и посубтильнее, и не такая усатая. Короче, из тех, что лестничную площадку могут превратить в шикарный клуб. А темперамент - лампа плавится. Знаете, бывают дамочки, что всю дорогу в потолок пялятся. Нет, моя выкладывается на полную катушку. И всякие штучки умеет, ей бы инструкции составлять! Не какая-нибудь зеленая вертихвостка! Ну да и мы не желторотые юнцы, потому нахрапом не берем, действуем с умом, с подходцем, и она в этом толк знает.