Кэтрин покачала головой.
– Ради Бога, вам было всего семь лет. Это Колин должен был думать, что делает.
Берк резко отвернулся, как бы отметая ее рассуждения.
– Вы еще не слышали самое страшное. Я поднялся и побежал. Я добежал до дома и спрятался в погребе. Я боялся, что меня высекут.
– Так вы же испугались. Любой ребенок бы испугался. Кучер мог застрелить и вас.
– Вы не понимаете. Я только хотел избежать наказания. В то время как мой брат лежал в грязи, истекая кровью, я, дрожа и плача, прятался за полками в винном погребе. – Он хрипло рассмеялся. – Я поступил как жалкий трус, так и сказал мой отец.
Кэтрин была потрясена.
– Отец вас так назвал? Он не мог так думать.
– Почему же? Это правда.
– Послушайте! Как он мог быть таким… таким жестоким, когда вы уже пострадали?
Берк не слышал ее.
– Самое меньшее, что я мог сделать, – это позвать доктора. Или остаться рядом с Колином, поддержать его в последние минуты.
Самобичевание Берка встревожило Кэтрин. В юности она все время завидовала людям, которых судьба наградила настоящей семьей. Сейчас она видела, какое это горе – потерять любимого брата. И обвинять себя в этой трагедии.
– Но когда-то отец должен был вас простить.
– Как он мог? Я все время напоминал ему о смерти брата. Меня отослали в школу, и я оставался там даже на каникулы.
– А как же ваша мать? Разве она не вступилась за вас?
– Она слегла от горя и больше не вставала. Через год мама умерла.
Несмотря на то что он говорил сдержанно и спокойно, Кэтрин видела перед собой отвергнутого маленького мальчика, лишенного любви, подавленного сознанием своей вины. Поступок его родителей возмутил ее. Они были так эгоистично поглощены оплакиванием своего погибшего наследника, что отказали в любви живому сыну, который нуждался в родительской любви.
И эта рана так никогда и не зажила.
Она взяла Берка за руку. Он попытался отнять ее, но Кэтрин не отпускала.
– Это был несчастный случай. А вы были всего лишь ребенком. Важно только то, что сейчас вы храбрый человек.
Он неслышно пробормотал ругательство.
– Ради Бога, не пытайтесь меня утешать.
– Я и не утешаю. Вы смелый. В тот день, когда вы приехали в имение и, увидев Фабиана, подумали, что он собирается застрелить меня, вы выбили ружье из его рук.
– Не напоминайте мне об этой глупой ошибке.
– Это был смелый поступок. Как и тот, когда вы забрались на дерево, чтобы спасти Тигрицу.
– Это сделал бы любой мальчишка старше пяти лет.
– А сегодня вы спасли Питера.
– Только потому, что мне хотелось завоевать вашу благосклонность. – Берк провел пальцем по ее губам. – Признайтесь, дорогая, мне это удалось?