Отвечая: «Сижу хорошо!», Вася не кривил душой. Благодаря легкому, веселому характеру и неотразимому обаянию прирожденного мошенника Вася отлично ладил не только с тюремным начальством, но, главное, он ладил с местными паханами — Валькирием и Косым.
Семену Аристарховичу, за долгие годы отсидки научившемуся читать души братьев по нарам как раскрытые книги, не представляло особого труда догадаться, о чем мечтал Вася, лаская увесистую картофелину, и Васино разочарование нисколько не обидело его.
— Ну как, она была хороша? — лукаво подмигивая, поинтересовался он.
Вася слегка покраснел.
— Пожалуй, Нонна Мордюкова вчера была лучше, — задумчиво произнес он. — Мы занимались любовью в окопе, на пропахшей потом шинели, и в бок мне все время впивалась винтовка с зарубками на прикладе.
Валькирий захохотал.
— Ничего, через недельку ты выйдешь отсюда и разыщешь свою Нонну Мордюкову, — обнадежил он Васю.
— Боюсь, она будет ездить на оленях и носить бикини из шкуры росомахи, — пессимистично заметил тот. — В это время года не так легко добраться до города, где есть аэропорт.
— Бикини из шкуры росомахи — это уже кое-что, — мечтательно сказал пахан. — Мне такое не светит еще три года семь месяцев. Ты у нас счастливчик. Кстати, подобрать себе симпатичную аборигенку сможешь уже завтра вечером. Начальник лагеря объявил, что в честь какого-то там национального праздника Эвенкии, типа Дня большой оленьей упряжки, местные артисты дадут благотворительный концерт. Ходят слухи, что выпускницы балетной школы поселка Потоскуй собираются исполнить танец маленьких лебедей.
Вася сморщился. Мама-виолончелистка, хоть и была весьма посредственным музыкантом, ухитрилась привить сыну искреннюю любовь к классической музыке и классическому же балету. Обожавший Чайковского Джокер не мог представить себе, во что ухитрятся превратить «Лебединое озеро» низкорослые и кривоногие эвенки Потоскуя.
Вася видел этот поселок с баржи, которая медленно, но неотвратимо влекла его вверх по Ангаре к поселку Кежма, откуда их этап должен был уже по суше отправиться в лагерь.
— Это Потоскуй, — объяснил ему вор-рецидивист по кличке Гнусавый. — Чуть выше по течению расположены деревни Погорюй и Кукуй.
— Здесь все названия такие веселые? — поинтересовался Вася. — А что-нибудь вроде «Лас-Пальмас» или «Кочабамба» тут не найдется?
Гнусавый посмотрел на Васю с неодобрением. У него еще вчера кончились сигареты, и потому он не был расположен шутить.
— В Магадане есть гостиница «Южная», — мрачно сплюнув за борт, сказал он и отвернулся.
«В конце концов, потоскуйские лебеди лучше, чем ничего», — подумал Джокер, подбирая с полу картофелину, бывшую Клаудиу Шиффер, и безжалостно бросая ее в кипящую кастрюлю. Так сказать, «в набежавшую волну».