Бенедикт ясно и отчетливо увидел ее.
Слишком отчетливо.
На какое-то мгновение он даже зажмурился – так, как это делает человек, который в солнечный день выходит из пещеры на свет.
Она стояла в профиль, как и фигуры на стене за ней. Она внимательно разглядывала статую.
Бенедикт увидел спускающиеся из-под полей светло-голубой шляпки черные локоны. Длинные черные ресницы и бледную, жемчужную кожу. Пухлые, словно спелая слива, губки.
Взгляд скользнул ниже.
На сердце опустилась невыносимая тяжесть.
Он едва не задохнулся.
Правило гласит: в упор разглядывают лишь дурно воспитанные, вульгарные и невежественные люди.
Огромным усилием воли он заставил себя отвернуться.
Возле Перегрина остановилась девочка. Он старался не обращать на нее внимания, но она загораживала свет. Перегрин на мгновение поднял глаза и тут же снова опустил взгляд в блокнот. Доли секунды оказалось вполне достаточно, чтобы заметить, что незнакомка стоит со сложенными на груди руками, сосредоточенно сжав губы, и внимательно, слегка нахмурившись, рассматривает рисунок. Он прекрасно знал это выражение; оно всегда появлялось на лицах учителей.
Девочка, должно быть, восприняла взгляд как приглашение к общению, потому что сразу заговорила.
– Сначала никак не могла понять, почему ты решил рисовать именно пирамиду, – произнесла она критическим тоном. – В ней ведь только углы и прямые линии. Ничего интересного. Мумии в саркофагах куда забавнее. Но теперь мне уже ясно, в чем дело. У тебя явные нелады с рисованием.
Перегрин очень медленно, словно нехотя, поднял голову и внимательно посмотрел на девочку. Посмотрел и даже испугался: у нее оказались такие большие и яркие синие глаза, какие бывают только у кукол.
– Прошу прощения? – произнес он тоном ледяной вежливости, который перенял у дяди. Отец Перегрина носил титул маркиза и почетное звание пэра королевства, а дядя пока что мог похвастаться лишь титулом учтивости – виконт Ратборн. Однако именно Бенедикт Карсингтон отличался особой строгостью и обладал неоспоримым искусством читать впечатляющие нотации. Кроме того, он славился умением поставить на место кого угодно. Говорили даже, что в состоянии крайней вежливости лорд Ратборн способен заморозить кипящее масло причем на расстоянии пятидесяти шагов.
Впрочем, в исполнении Перегрина ледяная вежливость действовала далеко не так эффективно.
– В книге синьора Бельцони представлено прекрасное поперечное сечение пирамиды, – заявила девочка таким тоном, словно ее умоляли продолжить монолог. – Может быть, лучше зарисовать на память одну из мумий? Или богиню с львиной головой. Моя мама могла бы сделать для тебя превосходную копию: она блестяще рисует.