(Пули! Черт побери! Непонятно откуда появившиеся старые пулевые отметины на теле Колыванолва! Похоже, в облаву угодили не только волки с собаками…)
Весна. Данных нет. Что, впрочем, ничего не значит. Не из всех мест Граев смог получить информацию; многие жертвы могли давно числиться как пропавшие без вести. Это подтверждал последний, этого лета, случай. На окраине Павловска, в руинах, известных как замок Бип, а также как Шведская крепость, вездесущие мальчишки отыскали части четырех скелетов.
Останки лежали в почти полностью засыпанном каземате, в самом дальнем углу, куда только ползком и можно было добраться. Обглоданы дочиста, выжран даже костный мозг. Все — с зимы, судя по остаткам зимней одежды. Версия следствия: сдуру или спьяну забрались, вызвали обвал, не смогли вылезти и замерзли. По весне, когда осыпавшаяся земля оттаяла и просела, — добрались и поработали клыками все те же бродячие шавки.
Во Всеволожском районе — далеком, отделенном от места действия городом, Невой и Финским заливом (он был взят Граевым как контрольная территория), — схожих случаев за год не было. Ни одного.
Вот так. На самом деле цифры больше. Гораздо больше — если учесть, что информация пришла лишь из четверти отделов милиции, расположенных на заинтересовавшей Марина территории.
Похоже, зубные протезисты к загадочным челюстям никакого отношения не имели…
Факты складывались в картину, которую мозг отказывался принимать. Твердокаменный реалист Граев пытался расставить их по-всякому, чтобы обойти это дикое предположение: трансформация нормального человека в зверя, одержимого манией убийства, — и не просто сдвиг в мозгу, а полное физическое превращение тела…
Но факты, как известно, вещь упрямая… Теперь, когда на горизонте замаячила засекреченная наука, от которой Граев инстинктивно готов был ждать любой гнусности, — только теперь он плюнул на свой рационализм и стал подставлять информацию в предложенную Мариным схему. И, при всем желании, не находил противоречий…
Он понял, где был все эти месяцы Колыванов.
И чем занимался.
Марин позвонил сам, на мобильник, — был взволнован, предложил немедленно встретиться. Граев сейчас же выехал.
Они опять сидели на лавочке, на этот раз — в самом укромном уголке Парка Победы — вокруг ни одного прохожего.
— Знаешь, Петрович, я, наверное, должен извиниться. Прости, не поверил. Ничему не поверил. Трудно верить в бабушкины сказки на тридцать девятом году жизни. Но тут такое всплыло… Здесь не сказки, здесь, мать ее, наука… Лягушек они растят. С генами фасоли. Или людей с генами волка. Наверняка суперсолдат, б…