— Только без геройства, — хмуро сказал Меркулов. — Японцы народ сложный и малопредсказуемый.
— Это меня не остановит, — сказал Турецкий.
— Само собой, — кивнул Константин Дмитриевич. — Но, может, сначала жену встретишь?
Александр Борисович потянулся, хрустнув суставами, и объявил с холодноватой веселостью:
— Встречу, Костя, встречу. Со всеми почестями! Это я тебе обещаю.
Встретились они в тот же день, в обшарпанной и тесной комнате для свиданий. Ирина сидела ровно и старалась выглядеть бодрой, чтобы не расстраивать мужа. Однако похудевшее лицо ее покрывала бледность, глаза запали, а вокруг них образовались траурные тени.
Александр Борисович вглядывался в лицо жены и волновался все больше и больше. Что-то в нем появилось… что-то такое, чего он никогда не замечал раньше. Какая-то покорная мягкость, сглаживающая черты лица. Ирина стала другой, и Турецкого это слегка пугало.
У дверей каменным изваянием застыла неизменная женщина-конвоир.
— Вы хорошо поработали, — с мягкой улыбкой сказала Ирина. — Вам действительно есть чем гордиться. Уверена, что скоро я выйду отсюда.
На скулах Александра Борисовича заиграли желваки.
— Ира, все почти позади, — сказал он уверенным голосом. — Ты должна мне верить. Но, чтобы я быстрее завершил это дело, еще раз расскажи мне… Только ничего не перепутай. Значит, ты прошла в спальню, а Икэда сам пошел на кухню? Ирина кивнула:
— Ну да. А зачем ты спрашиваешь? Это важно?
— Важно. Ты говорила это следователю? Ирина усмехнулась.
— Да, много раз. Но у меня этот следователь не вызывает доверия. По-моему, он действует… — Ирина покосилась на конвоира и завершила фразу: —…несколько предвзято.
При упоминании о следователе Павлове Александр Борисович помрачнел.
— Так, — сказал он. — Про следователя не будем больше. Ты же не любишь меня злым и бешеным… Катька договорилась на медобследование. Все равно еще несколько дней тебя продержат, так что изволь пообщаться с врачами.
— Слушаюсь!
Ирина засмеялась. Турецкий улыбнулся в ответ.
— Шурка, — сказала сквозь смех Ирина, — ну, расскажи мне что-нибудь. Что угодно. Соскучилась по твоим байкам.
Турецкий хмыкнул.
— Байки, говоришь? Хорошо. Расскажу тебе про японцев.
Улыбка сменилась на губах Ирины горькой усмешкой.
— Как раз про них я тут часто слышу.
— Правда? Тогда, чтобы разбавить серую скуку будней, я тебе расскажу один познавательный факт, почерпнутый мной из умной книжки. В японском языке есть слово «он».
— В русском тоже, — с улыбкой заметила Ирина.
— Да, но наш «он» — это тебе не японский «он». У них, японцев, «он» — это долг одного человека перед другим.