Глава шестая Признание на дюнах
1
Он всегда мечтал погулять по дюнам. Ну как, к примеру, по барханам пустыни, где фактически нет горизонта, и справа — желтый цвет, а слева темно-коричневый, почти лиловый. Такими он видел барханы на фотографиях в иностранных журналах. Он больше сотни раз в разные годы бывал в Советской еще Прибалтике, но круг его возможностей ограничивался десятком-другим ресторанов с «западной» обслугой, ну и еще неповторимым «Рижским бальзамом». Никакие казахские, тем более импортные, арабские «бальзамы» не шли в сравнение.
И вот он, медленно загребая ботинками сыпучий золотистый песок, шел по направлению к висящей среди бронзовых сосен большой стеклянной веранде ресторана «Юрас перле», что по-русски означало «Морская жемчужина», откуда, Грязнов уже представлял себе, открывался изумительный вид на корабли в Рижском порту и маяк в устье Даугавы. Эту встречу ему готовили в разных местах несколько человек. И в Москве, и здесь, в Риге. Но человек, который был ему нужен, согласился встретиться возле этой «Жемчужины», внизу, у лестницы, и — самое главное — один на один.
Он, этот человек, в силу своей служебной осведомленности, знал Вячеслава Ивановича Грязнова, прошедшего за долгие годы путь от простого оперативника до начальника МУРа. Знал также, что были времена, когда Грязнов уходил на так называемые вольные хлеба, чтобы потом вернуться, потому что был верен главному принципу лучших сыскарей, которых никто, кроме бандитов, тогда не посмел бы назвать презрительной собачьей кличкой «мент», — вор должен сидеть. И воры, между прочим, сидели. Но на нарах, а не в парламенте страны.
В каждой службе есть свои принципы, которые бывают дороги тем, кто им верен. Вот и Андрей Васильевич Борисенко считал до поры до времени себя «белой костью» службы, а оказался в полном пролете. И теперь вынужден скрываться от своих недавних российских коллег в свободной европейской стране Латвии. С пластической операцией, изменившей его облик, и под другой фамилией. Но никакая мимикрия не смогла спрятать его от тех, кто должен был знать, где он находится. В спецслужбах бывших не бывает? Верно. И те люди, которые помогли ему вырваться из тесных объятий его родной «системы», давно уже включили его в круг жизненно важных интересов своей собственной. Иначе на этом свете и не получается — это чтоб человек был полностью свободен в своих поступках. Еще в мыслях — куда ни шло, и то с большой натяжкой. Как же тут не вспомнить высказывание вождя пролетариата о том, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя? Законы, в сущности, для всех одинаковы…