Дело тут было в одном, случившемся много лет назад, разговоре, раз и навсегда установившем между ними, Левичевым и Урванцевым, ту систему отношений, которую Кирилл разрушать не хотел, потому что ценил больше наград и поощреций по службе. А складываться эта система отношений начала тогда, когда, пройдя нешуточный отбор и выдержав на «отлично» все экзамены и тесты, новоиспеченный курсант Красноярского Высшего командного училища ВОСНАЗ Кирилл Урванцев был вызван в кабинет начальника училища комбрига Огаянца. Войдя в кабинет начальника и вполне грамотно – с детства все-таки вдалбливали – доложив о своем прибытии, Кирилл обнаружил перед собой вместо одного комбрига целых двух, один из которых, судя по черным курчавым волосам и большому носу, был Огаянцем (Урванцев его еще не видел), а второй – тоже, естественно, незнакомый – был крупным мужиком, хоть сейчас пиши с него портрет русского крестьянина-богатыря, и носил на могучей груди целых четыре ордена Красного Знамени да еще и «Октябрьскую революцию», что в мирное время было ну очень большой редкостью.
– Здравствуйте, Кирилл, – сказал Огаянц, – присаживайтесь. Вот, товарищ комбриг хочет с вами поговорить.
– Левичев, – протянул руку богатырь. – Петр Леонидович.
– Курсант Урванцев, – пожимая сильную руку, еще раз представился Кирилл.
– Отставить формальности, – усмехнулся Левичев. – Садитесь. Я, собственно, из любопытства вас вызвал. Просто интересно.
Левичев нарочито окинул Кирилла оценивающим взглядом и удовлетворенно кивнул.
– Вы ведь из Питера, Кирилл, не так ли? – спросил он, хотя для этого не нужно было вызывать Урванцева в кабинет начальника училища. Но вопрос был задан, следовало отвечать.
– Так точно, – коротко ответил Кирилл.
– Далеко же вас занесло, – усмехнулся Левичев.
– Я хочу служить в ВОСНАЗ, – объяснил Урванцев, уже понимая, куда клонит комбриг.
– Так у вас же там рукой подать до Гельсингфорса, почему не туда?
Урванцев обратил внимание, что Левичев использовал старое название Рейснер,[90] как было принято в Петрограде, но больше, кажется, нигде в большом СССР.
– Я морпехов уважаю, – сказал он вслух. – Но служить хочу в ВОСНАЗ.
– А фамилию почему сменили? – без перехода спросил комбриг.
Ну что тут скажешь?! И захочешь утаить, не дадут. Все ведь где надо записано, и не один раз.
– При получении паспорта я принял фамилию матери, – уклончиво ответил Кирилл.
– А отец ваш, Григорий Павлович, чем провинился? – снова усмехнувшись, спросил Левичев.
– А мать моя, Галина Дмитриевна, чем провинилась? – вопросом на вопрос ответил Кирилл.