Андрей попытался объяснить, что девушка прилетает с другого конца страны, что она почти год копила деньги на билет. Может быть, этот аргумент подействовал. И капитан разрешил встречу. Один раз. В течение часа. И не за КПП, то есть, на воле, а внутри. Добавил, что и сам зайдет, проверит.
Андрей понял, что Андрющенко оставляет его под пристальным наблюдением дежурных на контрольно-пропускном пункте. Да, там есть несколько стульев у окна. Ну, что ж, значит, так тому и быть.
На лице Ланы была написана полнейшая растерянность. Из очень коротких ответов Андрея на ее письма, из которых толком ничего нельзя было понять, она, в сущности, ничего о нем и о его службе не знала.
Лана слышала от Полины Захаровны, что Адька изменился, но чтоб до такой степени! И в то же время в нем появилось что-то новое. Причем, неприятное и абсолютно нехарактерное для него. Может быть, затаенная, какая-то почти звериная настороженность, вызванная определенно скрытой ненавистью к окружающим.
Естественно, что дежурные во все глаза «наблюдали» за «свиданием», но их взгляды Лане были совершенно безразличны, а вот Адька прямо на глазах наливался бешенством, незнакомым в нем девушке до сих пор. Ее вообще всегда привлекала в нем его тонкая ироничность, умение легко входить в любую компанию, и она не понимала, причем, совершенно искренно, что же могло так сильно его изменить?
Но скоро поняла. На КПП зашел Дедов. Сперва он нагло, почти в упор, рассматривал Лану, потом бесцеремонно подошел совсем близко и ерническим тоном сказал, точнее, приказал:
– Познакомь с девкой, Сопля. Чего стесняешься? Так это ты, значит, Лана, да? Сержант Дедов, – и он нахально протянул руку. – Командир отделения, в котором служит этот твой…
«Этот» – резануло по сердцу. Лана молчала, удивленно глядя на стоящего перед ней с протянутой для рукопожатия рукой наглеца, рассматривавшего ее с откровенной циничной ухмылкой. Он был уверен, что отказа не получит. А кто – Сопля? Это Андрея он так назвал?! Лана взглянула на Адьку и поразилась перемене, происшедшей с ним. Из него словно весь воздух вышел. Он даже съежился от испуга и растерянности. Или от стыда?! Боже, и это Адька? Ее Адька?!
В следующую минуту произошло то, чего никто, ни наблюдавшие с интересом дежурные, ни Дедов, ни даже Андрей, никак не ожидали. Лана подняла взгляд на Дедова, брезгливо оглядела его с ног до головы – подтянутого, «образцового» сержанта с плаката наглядной агитации, – как на вошь, и сказала спокойно и оттого прозвучало еще более оскорбительно:
– Отойдите в сторону, у меня нет ни малейшего желания с вами знакомиться.