А девица, должно быть, юна и миловидна. Как раз таких и подсовывают старикам. Она, конечно, испугается. Даже если ей скажут, что она должна всего-то открыть дверь, и дадут немного денег, она все равно перетрухает. Успеет ли старик это заметить? Успеет, конечно. Такие крутняки не доживают до старости, если не замечают знаков! А ему надо ли надеть костюм, отправляясь в Детройт? Пиджак стал тесноват, если застегивать его на все пуговицы. Ладно, ближе к делу разберется! В Детройт покатит на «кадиллаке»… А как там бабушка? Как она выглядит теперь, будучи старше старика, которого ему спроворили и которого все кругом всегда называют Папа.
Черный Дрозд представил, как он на ярко-голубом «кадиллаке» подкатывает к такому же ярко-голубому домику, навстречу ему выходит бабушка… Защемило сердце, и тогда он снова представил себе девицу из отеля, перепуганную насмерть.
Но когда девица открыла ему дверь, она вовсе не выглядела испуганной. На вид ей было лет восемнадцать. В нарядном пеньюаре, белокурая, она напоминала девочку, только выражение лица у нее было отнюдь не детское. Окинув его взглядом, она повернулась и направилась в спальню. Он вошел в номер и увидел сервировочный столик с остатками завтрака. Дверь в спальню оставалась приоткрытой. Он слышал, как она что-то сказала. Черный Дрозд мельком глянул в сторону спальни и прошел мимо сервировочного столика к широкому окну. Отсюда, с высоты шестисот футов, он смотрел на Канаду. Вон там, прямо через реку – Торонто, в двухстах пятидесяти милях отсюда. А восточнее, где пограничная с Канадой река Детройт образует озеро Сент-Клэр, расположен архипелаг восемнадцати островов Торонто, на одном из которых живет его бабушка. Звук за спиной заставил его обернуться.
Пожилой мужчина, которого все называли Папой, наливал себе в чашку кофе, наклонив голову с гладко прилизанными седыми волосами. Он стоял у сервировочного столика. Белое махровое полотенце, в которое он был обернут, оттеняло загорелую кожу. Он всегда одевался с иголочки, носил золотую булавку в воротничке и всегда был загорелым. Но только гляньте, каким тщедушным он выглядит теперь! Усохший, сморщенный… На выпиравших ключицах, словно на жердочках, могла бы прыгать птичка…
Затем где-то в глубине, за открытой дверью в спальню, включили душ. Девица, стало быть, оставила его наедине со своим папиком.
– Папа?
Старик вскинул голову и нахмурился, сдвинув брови. Точно также он смотрел, когда государственная комиссия, расследовавшая организованную преступность в Канаде, поинтересовалась, чем он зарабатывает себе на жизнь, на что он ответил, что изготовляет пеперони, сильно наперченные колбаски, которые поставляет в пиццерии.