Она улыбнулась.
— Кстати, почему ты не спрашиваешь, куда мы едем?
— Что значит, «куда»? — удивился я. — Ко мне, конечно. — Но, вспомнив про ее стремление к независимости, поспешно добавил: — Но если ты настаиваешь, то можно к тебе.
— Только не ко мне, — возразила она. — Дома я люблю быть одна.
Я считал, что для меня можно было сделать исключение, и немного обиделся. Между тем мы остановились возле какого-то полуподвального кафе. Здесь было бы мило, если бы не ревущая музыка, без которой в провинции люди не представляют себе процесс пищеварения. Кафе было забито молодежью: студенты, продавщицы и скучающий женский элемент. Очевидно, они не испытывали потребности в общении, поскольку из-за оглушительной какофонии звуков невозможно было разобрать не только голоса, но и собственные мысли.
Мы нашли свободный столик в углу. Во взгляде Гоши, который нас провожал, я прочитал недоумение. Он не понимал, что двое столь изысканных мужчин, как он и я, делают в таком гадюшнике.
— Под такую музыку гвозди сами заколачиваются, — прокричал я Наташе. — Молотка не надо.
Она подозвала официанта и знаками попросила сделать потише. Видимо, ее здесь знали, поскольку он немедленно побежал исполнять указание.
— А мне нравится, — сказала она, с удовольствием оглядываясь кругом. — Шумно. Весело.
Она, как в прошлый раз, заказала мартини, и я не стал менять традиций, ограничившись минеральной водой. У меня зазвонил мобильный телефон.
— Але, — услышал я приглушенный мужской голос. — Это я. Не узнаешь?
Я не являюсь сторонником этой распространенной у нас формы приветствия.
— Узнаю, — обрадовался я. — Вчера в ресторане вы по ошибке ушли в моем пальто. Там, в кармане, было еще пять тысяч долларов…
— Ты что, обалдел? — Мой собеседник на другом конце провода даже поперхнулся. — Какое пальто? Да это я! Плохиш!
— А что, пальто уже нет? — продолжал допытываться я. — Но деньги-то хоть остались?
До него, наконец, дошло.
— Разыгрываешь, — мрачно сказал он. — У меня разговор к тебе есть. Срочный. Ты где сейчас?
— Я вообще-то сейчас не один, — попытался объяснить я, забывая, что бандиты еще нетерпеливее, чем женщины.
— Да ты всегда не один, — заметил Плохиш, в число достоинств которого деликатность не входила. — Куда тебе столько баб! Мне всего две минуты надо.
— Ладно, — сдался я. — Приезжай. — И назвал адрес.
— Кого ждем? — спросила Наташа, когда я сунул телефон в сумку.
— Приятеля. Извини, пожалуйста. Но он ненадолго, — успокоил я.
Плохиш появился минут через пятнадцать. Он вошел в кафе в сопровождении четырех охранников и остановился посредине, ища меня взглядом. Потом подошел к нашему столику, хмуро кивнул Наташе и пожал мне руку.