Карлсен невольно отступил назад: из-под ворота у Клубина зелеными червяками стали прорастать вдруг щупальца — просто сон какой-то. Щупальца потянулись к Карлсену, и он осмотрительно сместился еще на шаг. Клубин расхохотался его растерянности, и щупальца втянулись, не оставив ни следа.
— Это… как? — ошарашенно выдохнул Карлсен.
— Путем доолгой подготовки, — ответствовал Клубин. — Надо поступательно пройти двенадцать степеней умственного контроля.
— А у вас сколько?
— Именно двенадцать. Во всей Гавунде больше десяти нет ни у кого. Ну да ладно. Уж вы извините, время ждет, — свернул он показ с видом пресыщенного зрительским восторгом фокусника. — Ну что, готовы?
В коридоре им встретилась Дори, несущая толстенную папку. Она заговорила с Клубином на непривычно резком, гортанном наречии (бараш, должно быть). Постояв, гребис решительно мотнул головой.
— Нет. Скажи ей, пускай выйдет на меня завтра. Карлсен исподтишка оценивающе разглядывал красотку-секретаршу, когда в душе шевельнулось что-то ревниво-укоризненное (все равно, что Фарра Крайски с удивленным презрением вскинула брови: «И эта-то безмозглая кукла?»). Что ни говори, странно и слегка забавно держать в себе кого-то постороннего.
Отходя, Дори мимолетно улыбнулась Карлсену:
— Удачи.
— Спасибо.
Мимо прошли двое стражников. Высоченные, — под семь футов, — с несокрушимыми подбородкам и, на которых рот смотрелся узкой царапиной, а глаза блестели равнодушно и твердо. Поравнявшись, оба дружно отсалютовали, вскинув руку и сжав ее в кулак возле уха — эдак до скрипа, словно раздавливая жука.
— А у этих какая степень? — осторожно поинтересовался Карлсен.
— Шестая.
Когда шли, не стражники интересовали Карлсена, а фраза гребиса о том, чтоб на него кто-то «вышла завтра». Речь здесь, судя по всему, о женщине, и явно в Хешмаре. Наверное, Ригмар? Иначе, зачем Дори изъяснялась бы на бараше, если до этого говорила по-английски?
В лифте, когда вошли, уже стоял какой-то престранного вида гуманоид. Примерно на фут выше Карлсена, дородный, бокастый. Некоторую нелепость вызывал вид двух крупных клыков по бокам рта. Глаза, мелкие и острые как гвозди, были широко посажены на обветренном рябоватом лице. Вздернутый нос обнажал волосатые ноздри. Незнакомец угловато кивнул гребису, на Карлсена посмотрев лишь со спокойным, холодным любопытством, как кавалерийский офицер, осматривающий лошадь.
— Это доктор Карлсен, груод с Терры, — представил Клубин. — А это Люко, моя правая рука. — Люко представился мелким кивком. Взгляд еще более льдистый, чем у стражников.