В эту секунду всем стало ясно: верх одержал гребир.
— Решение за тобой, — никчемно подытожила Ригмар. Логайя, пожав плечами, направилась к ближнему цилиндру. Когда вошла, индикатор высветился цветом индиго.
Макрон открыл дверцу соседнего цилиндра. Секунда, и индикатор вспыхнул кроваво-алым.
Секунд через десять цвета поменялись. Макрон при переходе даже не закрывал глаз.
Первой из цилиндра вышла Логайя. Лицо, хотя и спокойное на вид, так или иначе выказывало глубокое довольство Макрона: свое все же взято. Удовлетворение прямо-таки максимальное. Приспустив наплечные лямки, платье он сбросил на пол. Обнаженной Логайя смотрелась безупречно. Ноги словно литые, замечательной формы, грудь крупная и упругая, без малейшего намека на дряблость.
Макрон появился следом — осанисто, достойно, без робости и нерешительности, которые все же выказала Гэйлис. Судя по виду, в мужском теле Логайя чувствовала себя совершенно свободно. Было совершенно ясно, почему он выбрал именно ее. Отчасти в шутливое назидание Бальтаиру, из всех присутствующих выбравшему самую молоденькую и уязвимую: Макрон, в противовес ему, выбрал фигуру авторитетную. И то потому, что ритуальную фразу произнесла Логайя. Произнесли ее Ригмар, он бы избрал ее.
Первым вперед выступил мужчина — с подобием улыбки, словно забавляясь от мысли, что сейчас предстоит любовь с собственным телом. Бесцеремонно притянув Логайю, он ее поцеловал. Ясно, что Макрон сейчас находился в невыгодном положении. Такой решительности он не ожидал. Правой рукой обвив партнера за шею, левой он полез под мужскую тунику. Все почувствовали мелькнувшую меж ними искру, отозвавшись на нее вспышкой возбуждения. Логайя, в отличие от Гэйлис, намеревалась продемонстрировать, что гребиру не уступает ни в чем. Тем не менее, первоначальное столкновение воль вскоре растворилось в чувственном наслаждении. Оба перестали сознавать чужую индивидуальность, уйдя в пылкий обмен ощущениями.
Удивляло, что все присутствующие сопереживают это соитие с прежней остротой. Казалось бы, внимание могло уже и поистощиться. Впрочем, теперь понятно: людские мерки он пытается применить к существам, уровень концентрации которых неизмеримо превосходит любого человека. Более того, у него и собственные силы выросли в сравнении с тем, что было на Земле. На занятиях йогой и медитацией Карлсен иной раз достигал повышенной степени контроля, тем не менее оно ни в какое сравнение не шло со стойким свечением интенсивности, что впервые заставило его осознать силы собственного ума.
На этот раз Карлсен специально дистанцировался от пика оргазма, но мимоходом удовлетворенно подметил, что спермы сейчас не пропало ни капли. В тот момент когда Логайя передавала Ригмар мешочек (та его сноровисто запечатала и бросила в холодильник), Макрон, казалось, тоже вот-вот потеряет сознание, как Бальтаир. Не ничего — встрепенувшись, выпрямился и расправил плечи. Размена телами, как и в предыдущий раз, не было: Логайя прошла к остальным женщинам, а Макрон твердой поступью направился к скамье. А когда проходил мимо и их взгляды встретились, Карлсен ошеломленно поймал себя на том, что смотрит на Логайю: улыбка, выражение глаз, мимика губ — ошибка исключена.