Но хозяин квартиры испугался еще больше. У него подкосились ноги, он почти не сопротивлялся, пока Максимилиан волок его по коридору. В большой комнате с рассохшимся паркетом, со старой тусклой люстрой и понурой мебелью вдоль стен некромант толкнул пленника на широкий продавленный диван.
– Привет от Оберона, Алексей Викторович.
Надувной человек открыл рот, намереваясь заорать во все горло, – и вдруг поперхнулся.
– Неправда, – сказал он, переводя испуганный взгляд с меня на Максимилиана и обратно. – Оберон не стал бы присылать некроманта. Ты врешь!
Максимилиан удовлетворенно кивнул. Я глядела на писателя во все глаза; сама я, если честно, до последней минуты не верила, что в нашем мире может прятаться под видом обывателя настоящий житель Королевства.
– Некромант свободен врать и говорить правду, когда захочет, – Максимилиан ухмыльнулся. – А чтобы отличить одно от другого, у нас имеется вот это.
Он достал из сумки кожаный мешочек, затянутый черным шнурком. Вытряхнул на ладонь несколько разноцветных горошин.
– Семечки правды, – пробормотал писатель. Его молочная бледность сделалась синюшной. Я испугалась, что его хватит удар.
– Всего несколько вопросов, Алексей Викторович. И мы уйдем.
– Воды, – попросил писатель.
– Лена, принеси воды, – велел Максимилиан. Я вышла на кухню; на столе остывала тарелка гречневого супа. Мне сделалось очень жалко писателя.
Здесь же нашлась наполовину полная бутылка минеральной воды. Я поняла, что тоже очень хочу пить; глотнула из горлышка. Потом, опомнившись, нашла две чистые чашки и вернулась в комнату.
Писатель жадно потянулся к пластиковой бутылке. Максимилиан удержал мою руку:
– По нескольку глоточков. После каждого зернышка.
– Дай человеку напиться! – взорвалась я. Высвободилась и налила писателю полную чашку.
– Спасибо, добрая девочка, – захлебываясь, писатель выпил все до дна и вжался в спинку дивана. – Пожалуйста, принеси еще… Там, на подоконнике.
Я вышла – и почти сразу услышала грохот. Бегом вернулась в комнату; тяжелый стул валялся на боку, Максимилиан и писатель сцепились не на жизнь, а на смерть. Хозяин квартиры был мягок с виду, но тяжел, и теперь, опомнившись от первого потрясения, навалился на Максимилиана свирепо и безжалостно. Он сбил его на пол, кинулся в угол, куда отлетел мешочек с семечками правды, но Максимилиан, лежа, ухитрился подсечь противника, и писатель обрушился, будто карточный домик. Максимилиан навалился сверху, но писатель на этот раз оказался сильнее, подмял некроманта под себя, ухватил за белые патлы и ударил затылком об пол. Обомлев от такой жестокости, я схватила большую фарфоровую вазу со стола и разбила ее о писательский затылок.