– Разве мы вам чего-то не сказали? – высокий, сухой как жердь мужчина всем своим видом выражал недовольство, которое, собственно, и испытывал. – Чем я обязан чести вашего вторичного визита? Здесь уже кто-то от вас был. Разумеется, не из Варшавы.
Из соседней комнаты доносились детские голоса. Мужчина улыбнулся.
– Да. У нас с женой теперь детский сад. Восемь детей, – сказал он не без гордости. – Больше я не беру. Условия не позволяют. Дети должны иметь место для игр. В этом возрасте они хотят бегать, – забарабанил по столу. – Каждый день к нам кто-нибудь приходит и просит взять ребенка. Неприятно отказывать. Мне пригодилась моя педагогическая практика. Армия, с вашего позволения, – лучшая школа воспитания. Я полковник в отставке, разумеется, в отставке. Хотя мы с женой уже старые, но умеем устанавливать дисциплину среди подопечных. Через полгода родители не узнают своих малюток. Это создало мне в Люблине хорошую репутацию. Вы знаете, теперь у людей нет столько времени, как когда-то. Нет терпения. У меня есть и то и другое. Я уже много лет на пенсии. Но держусь.
«Если его сейчас не прервать, – испугался поручник Габлер не на шутку, – то он расскажет историю всей своей жизни. Безусловно интересную, ко ни на шаг не приближающую к цели. Йоля тоже, должно быть, прошла его военную школу. Хорошую ли, выяснится позднее».
– Извините, пожалуйста, – вставил Габлер быстро, – возникли определенные обстоятельства, которые заставляют нас задать вам еще несколько вопросов.
– Позвать жену? Она сейчас с детьми.
– Нет. Сейчас это, пожалуй, не нужно, – сказал Габлер спокойно. – Скажите, перед уходом Йоли у вас был здесь кто-нибудь, кого бы вы до этого не видели? Проще говоря, кто ее никогда до этого не навещал?
– Кто-то чужой? Да? – полковник задумался. Но ему, по всей вероятности, не хватало жены, потому что он встал и открыл дверь в соседнюю комнату.
Поручник увидел катающихся по полу малышей в рейтузах.
– Марта, – сказал полковник, не повышая тона. При звуке его голоса малыши разлетелись в разные стороны, как от взрыва торпеды. Каждый старался принять пристойную позу, но по инерции продолжал кружиться, не будучи в состоянии сразу найти свободное место. У Габлера запершило в горле. Полковник действительно мог заставить слушаться свое сопливое войско.
– Антэк, – погрозил он задиристому четырехлетнему мальчугану, – перестань обрывать Стасю бретельки. У него упадут штаны. – Полковник все видел и успевал делать несколько дел сразу. Он начинал нравиться Габлеру. – Марта, – продолжал полковник без паузы, – кто-нибудь приходил к Йоле незадолго до ее отъезда, кого бы я не знал? – Худая, изможденная женщина, бывшая блондинка, уже очень седая и полностью подчиненная мужу, давно выдрессированная и смирившаяся со своей судьбой, оторвав взгляд от кружек, в которые она сосредоточенно разливала молоко, стала напряженно вспоминать.