Мне казалось, что она отвечает мне: «Мне было тошно и страшно без тебя, ведь ты единственный, на ком кончается одиночество. Все наши ссоры – это ерунда, а измен не было. Мы будем всегда вместе, и я рожу тебе детей. Наша любовь будет проста, без всяких изломов и ухищрений. Пусть другие хитрят, а наша любовь будет примером для всех».
Мы молча шагали по Старому городу под качающимися фонарями, мимо редких витрин, кошки перебегали нам дорогу, изредка проезжали такси, и так мы оказались на улице Лабораториум.
Как сочинял царь Соломон?
«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные».
«О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас – зелень».
«Кровли домов наших – кедры, потолки наши – кипарисы».
Когда Таня спрыгнула со стены мне на руки, я вспомнил об этом и пожалел, что никто из нас уже не может так сочинить, что несколько раньше это написано.
– Ну и вечерок мы провели, – устало сказала она и пошла вперед по лунному булыжнику. Ей было трудно идти на острых каблучках.
– Таня, – сказал я, – давай заберем назад наши заявления, а, Таня?
– Да? – сказала она. – Восстановим счастливое семейство?
– Ну да. Они прожили вместе сто лет и умерли в один день.
Подходит тебе такая программа?
– Нет, – резко сказала она. – Что за глупости? Нельзя же быть таким старомодным… Послушай, Валька, – она обернулась и поцеловала меня. – Ты скоро будешь знаменитым писателем, я знаменитой актрисой. Ну, вот и все, никакой идиллии у нас не получится.
– Как ты глупа! – вскричал я. – Глупа и пошла!
– Может быть.
Я взял ее под руку, и мы быстро пошли по асфальту. Она откидывала волосы со лба.
– Ты меня не любишь? – спросил я.
– Не знаю. То, что было сегодня, я никогда не забуду, но завтра так уже не будет, это я знаю.
– Так будет всегда!
– Нет, завтра уже начнется семейная жизнь. Хватит с меня, я намучилась с тобой. Да, я люблю тебя.
– Все дело в том, – проговорил я с большим трудом, – что я не могу тебя оставить одну, тебе будет плохо без меня.
– Пусть будет плохо, – она опять отбивала дробь своими каблучками, – зато в этом фильме счастливый конец.
Опять я должен был смирять себя, опять должен был бороться со своей глупой мужской гордыней, но я не выдержал опять.
– Тогда я завтра уеду, – сказал я. – Получу по почте гонорар и укачу куда-нибудь ко всем чертям.
– Ну что ж, – она вздохнула и остановилась, прижалась ко мне. – Ты только напиши мне. Может быть, встретимся когда-нибудь.
– Понятно, – я оттолкнул ее. – Вот, значит, как ты хочешь?
Ведь так ты и шлюхой можешь стать, Татьяна.
– А, брось! – она поправила волосы и пошла вперед.