Но минувшей ночью в поезде произошло нечто неожиданное. Как только Бирюков лег и сомкнул веки, он словно провалился в темную яму. Сон был настолько крепким, что он проснулся только в семь утра, когда проводница принялась немилосердно колотить в дверь и кричать, что до Москвы осталось десять минут пути. Андрей Иванович, уже умывшийся и гладко выбритый, сидел на своей полке и смотрел в окно.
Когда «Волга» остановилась, Александр Петрович вынул записную книжку и железнодорожный билет, на котором был записан номер домашнего телефона его попутчика, переписал его, а сам билет отдал водителю.
— Выясни, кто проживает по адресу, где установлен этот телефон и собери всю возможную информацию. Дело срочное, — сам не зная почему, добавил он.
— Несколько дней понадобится. Какие источники можно задействовать? — спросил молодой человек.
— Все, — кратко бросил Бирюков.
Он вылез из машины и направился к старинному трехэтажному особняку, на дверях которого висела бронзовая табличка с надписью: «ООО „Фемида“» и изображением древнегреческой богини с весами и завязанными глазами. Охранники, видимо, знали Александра Петровича в лицо, поскольку никак не отреагировали на его приход. Бирюков поднялся по красивой лестнице из дуба на второй этаж и прошел в комнату, где в креслах за круглым столом, покрытом зеленой суконной скатертью, сидели еще четыре человека.
При появлении Александра Петровича все присутствующие изобразили на лицах улыбки. Бирюков сел в одно из пустующих кресел и обвел всех приветливым взглядом.
— Сразу же скажу, что съездил очень удачно. Объекты воздействия в Петербурге фактически стягиваются в единый кулак, и с начала года «паутина» сильно окрепла, — заговорил он тихим голосом. — «Паук» считает, что банк данных и количество агентов позволяют начать формирование команд особого воздействия.
— А каково мнение Кардинала? — спросил один из присутствующих, человек лет пятидесяти с глубоким шрамом на лбу.
— Кстати, почему он сам не пришел?
— Николай Иванович вчера уехал в командировку. Будет только через неделю, — ответил сидевший напротив здоровяк в свитере и темных очках.
— Жаль. Очень жаль. Он мне как раз сейчас очень нужен, — пробормотал Александр Петрович. — Итак, господа, я лично ознакомился с банком данных. Компромат имеется почти на всю питерскую верхушку, и мы можем приступать к особой обработке. Думаю, что скоро наша партия приобретет немало бессознательных членов, стоящих высоко на социальной лестнице.
— Я прошу прощения, друзья, — заговорил седой мужчина, сидевший рядом с Бирюковым. — Я в Совете человек новый, поэтому мне кое-что непонятно. В нашем министерстве я не сумею вам назвать ни одного из моих коллег, замов министра, на кого бы не имелось компромата. В МВД и ФСБ, я думаю, есть материал и похлеще того, что я передал в наш банк данных. Но коллеги знают об этом и ничуть не беспокоятся. И они абсолютно правы. При существующем режиме это им ничем не грозит. О сотнях миллионов долларов, что лежат за рубежом на счетах уважаемых людей, начиная от замминистра и заканчивая президентом, пишут все газеты. Реакции нет ни от прокуроров, ни от населения. Словом, всем этим компроматом можно подтереться. Вы уж простите меня за вульгаризм.