— На пашеку? Рази ж ты нам велел на пашеку иттить? — недоверчиво прислушался Посух, мгновенно начиная шепелявить втрое против прежнего. — А я, видать, не рашшлышал. То ешть не ражобрал. Перепутал небось пашеку с банькой… Ох, штарость не в радошть…
— Значит, от меня и пользы никакой?! — Данила вздрогнул: обозленная Бустя с силой дернула за запястье. — Да я… что хошь сделаю — все, что попросишь! И готовить буду, и стирать, и лечить, и медведей кормить! Ужо от меня поболе пользы будет, чем от рыжей твоей белки сумасшедшей! — Она вдруг смолкла, выпустила Данькину руку и добавила тихо: — Не любишь ты меня совсем. Ни чуточки…
— У тебя родители в починке! Тебе к мамке надо! — рассердился Данька.
— Не прогоняй: все равно не уйду, — спокойно и тихо сказала Бустя. — Из дому сбегу. Сама без вас пойду дядьку Потыка выручать.
— Нам без Бустеньки. никак нельзя, — встрял Посух. — Кто ж, окромя Бусти, телегой управит? Вы с Рутою верхами, а мы с медведями на телеге… Я-то дремать буду, а Бустеньке как раз поводья доверить можно…
Данька покосился вбок: из-за угла баньки и впрямь выглядывала запряженная телега, нагруженная каким-то дорожным скарбом!
— Господи, да у вас все подготовлено! — Даньке оставалось лишь развести руками. — А лошадь-то откуда, деда Посух?
— Дык… ты ж мне ея и подарил. Сегодня утром. — Старик спустился с крыльца и, заботливо оглядев окружение, мелко перекрестился: — Ну, коли все готово, — с Богом. Пора в путь-дорогу. По коням, братие!
Медведи бросились к телеге, по очереди задев плечами оцепеневшего Данилу. Бустя, гордо глянув на Даньку из-под ресниц, взобралась на почетное кучерское место — поправила косичку и выпрямилась, разбирая в руке поводья. Мимо прошел ухмыляющийся Посух, прижимая к груди снятый со стены образок… Данька вдруг ухватил старика за костлявое плечо, быстро заглянул в хитрые глазки:
— Дед, а дед… откуда ты знаешь, что Стати уже у меня? Посух пожал плечами.
— А чего тут знать? Бустя час назад прибежала, говорит: какой-то волк вокруг баньки бегает… Ну, я и смекнул, что это Колокир.
— А откуда знал, что именно Колокир? А, скажем, не Вретень?
— Оттуда и знал. Этого Вредня-оборотеня мы с Колокиром еще три дни назад скрутили — шкуру спустили да в болото бросили, когда он ночью мимо пасеки моей пробегал. Видно, Свищ его посылал Михайлу по лесу разыскивать. Страшный такой был, злой — да только от крестного-то знамения весь ослабел, стал сам себя зубами грызть. А Колокир тогда у меня в гостях сидел, мед пил. Вышел, посмотрел на ентого оборотеня — и говорит: вот, мол, подходящая шкура… Переоделся, ровно скоморох, — да вместо настоящего Вредня сам в починок побег. «Почто, говорит, мне Михайлу разыскивать, когда Свищ со Скарашем для меня его сами найдут». Такие дела.