Диана Арутюновна тяжело вздохнула: „Видит бог, хорошие дети, славные, любая мать такими гордилась бы. Чуть бы повзрослее были оба! Ох, тяжело…“
– Придет она, – веско проговорила заявила она, и Артур с Седой посмотрели на мать.
По просящему взгляду сына Диана Арутюновна поняла, что сам он вовсе не уверен в том, что Катя вернется, и ее охватила ярость на невестку, посмевшую причинить боль ее дорогому мальчику.
– Ты видела, как она удирала? – спросила Седа презрительно. – Как собачонка перепуганная!
– Вернется, – непоколебимым голосом повторила мать. – Поверьте мне, дети, я людей знаю. Она на крючке. Скажите мне, рыба сама крючок может вынуть, а? Если он глубоко сидит? Вот именно. Ложитесь спать. И ты, Артур, не стой у окна, иди. Спокойной ночи, мальчик мой.
Она ласково погладила сына по голове, с ненавистью подумала о Катерине: „Нет, не вытащить ей крючка, или я ничего в людях не понимаю!“
Диана Арутюровна Ашотян и в самом деле разбиралась в людях. Она только не просчитала, что, кроме рыбака, крючок из рыбы может вытащить кто-то другой.
– Значит, твой Артур занял деньги на операцию у каких-то криминальных личностей, потом не смог отдать долг, и из-за этого вы удрали в Москву, – повторила Маша, нахмурившись.
– Да.
– И ты бросила институт, наврала матери, подругам и стала работать здесь, в Москве, чтобы их обеспечивать. А твой муж и его мать с сестрой боятся выходить из дома, потому что у мафии длинные руки. В смысле их могут найти и убить.
– Да.
– А вечером ты нашла русалку, пропавшую из квартиры твоего соседа, которого убили не так давно. Ее, очевидно, украл и спрятал твой Артур.
Катя не стала повторять „да“ и просто кивнула. В изложении Маши все звучало как-то… неправильно.
– Оставим пока в стороне русалку и убийство, – медленно проговорила Маша. – Но что за дикий винегрет у тебя в голове? Катя, милая, что ты делаешь со своей жизнью?
Катя недоуменно посмотрела на нее.
– Маша, как же вы не понимаете! Я обязана Артуру! До конца жизни!
– Ах, вот оно что! Понятно, понятно…
Маша встала, подошла к окну, из которого был виден краешек дома, откуда сбежала Катя.
– Второй раз с этим сталкиваюсь, – сказала она себе под нос. – Просто удивительно, до чего способно оно довести людей.
– С чем? С чем вы сталкиваетесь, Маша? И что способно довести?
Маша обернулась к ней, тряхнула рыжими волосами.
– С ложно понятым чувством долга. Второй раз за последний год я сталкиваюсь с тем, что ложно понятое чувство долга обрекает людей на совершение таких поступков, которые можно расценить только как медленное уничтожение своей жизни.