– Почему же „ложно понятое“? Разве вы не думаете, что я и в самом деле многое должна этой семье?
– Нет, конечно. Ты ничего им не должна.
– Почему?
– Потому что ты не можешь нести ответственность за поступки других людей. Если только ты сама не попросила их совершить такой поступок. Чем бы ни были продиктованы их действия – заботой о тебе, собственным эгоизмом или чем-то другим, – их выбор был сделан ими самими. Ты просила своего жениха занять денег на твою операцию?
– Что вы… и в мыслях не было.
– Вот видишь. Это было его собственное решение, за которое он сам и должен нести ответственность. Он обратился к людям, к которым нельзя было приходить. Но самое плохое не в этом, а в том, что в результате он подставил и тебя, и свою семью. Неужели твой муж не знал, что не сможет отдать деньги вовремя?
– Я не знаю. Наверное, знал. Маша, но как же так! Он на это пошел ради меня!
– Ты можешь убеждать себя в этом и дальше, – суховато сказала Маша. – Но я вижу результат его усилий: ты стоишь передо мной и боишься возвращаться в собственную квартиру, не говоря уже о том, что последние месяцы врешь всем, кому только можно, и бросила институт на последнем курсе. Если тебе этого мало, продолжай и дальше думать, что ты по гроб жизни обязана своему Артуру.
Она отвернулась к окну. „Черт бы побрал этих порядочных людей, готовых расплачиваться до конца жизни неизвестно за что. Девчонкой манипулируют, а она успешно поддается“.
– Все-таки… – неуверенно начала Катя.
– Если бы Артур убил человека для того, чтобы найти деньги на твою операцию, ты бы по-прежнему считала, что что-то должна ему? – перебила ее Маша.
Катя замолчала. Ей вспомнилось тело Олега Борисовича, закрытое какой-то тряпкой, и его голос, рассказывающий об Антуанетте. Она сглотнула, отрицательно покачала головой.
– Вот именно, – сказала Маша, не оборачиваясь. – Хорошо, что ты не бросаешься мне доказывать, что это было бы сделано для тебя, а значит, ты в неоплатном долгу у своего нелюбимого супруга.
– Почему нелюбимого? – вскинулась Катя.
Маша обернулась к ней, и девушка увидела, что выражение лица у той не насмешливое, а сочувственное. Катя хотела что-то возразить, но вместо этого лишь молча махнула рукой. Нечего было возражать.
В прихожей раздалось звяканье ключей, а спустя минуту в кухню ввалился Сергей.
– Черт, ну и метет!
Он шумно выдохнул, положил на диван Катину сумку и кивнул:
– Проверяй, все на месте?
Секунду она недоверчиво смотрела на сумку, затем, ахнув, бросилась вытряхивать содержимое.
– Паспорт, паспорт… Вот он! Слава богу! Сергей, у меня нет слов! Спасибо вам огромное!