Аким не спускал взгляда с простого загорелого лица Фетисова, с его спокойных и умных глаз, с озабоченных морщинок на высоком лбу. И вдруг рядом с этим лицом он увидел другое - бледное, бородатое, болезненно подергивающееся... Аким тряхнул головой, как бы желая избавиться от этого воспоминания, и вновь стал пристально смотреть в опаленное войной лицо Фетисова.
Глядя на Фетисова, Аким невольно вспомнил слова Пинчука, сказанные им как-то о боевом солдатском опыте: "Його трэба собрать до кучи, посмотреть, отобрать, якый поценнее, на будуще годится, и в книгу".
"Мы только мечтаем об этом, а Фетисов уже собирает крупицы военного опыта", - подумал он и сказал почти торжественно:
– У вас светлая голова, товарищ сержант!
Шахаев следил за Акимом. Он вновь подумал о том, как был прав начальник политотдела, сказавший об этом солдате: "Ваш Аким будет хорошим коммунистом".
И Шахаев улыбнулся.
Время приближалось к полуночи, когда в блиндаж ввалились капитан Гуров и румын Бокулей. Они принесли пачки листовок, заметив которые Шахаев спросил:
– Опять?
– Опять, товарищ Шахаев. - Гуров стащил с головы пилотку и обтер ею свой голый, коричневый от загара череп: по дороге сюда они попали с Бокулеем под сильный артиллерийский налет. Гуров прополз на животе метров двести и теперь никак не мог отдышаться. - Листовки надо забросить немедленно. Такой приказ Поарма>[10].
– Забросим.
Вернулся Забаров и приказал выходить.
– Пора, - сообщил он коротко. И, наскоро попрощавшись с Гуровым и Фетисовым, старшина направился к выходу. Около двери его кто-то тихо дернул за маскхалат. Забаров оглянулся и встретился с блестящими глазами румына. Путаясь от волнения, Бокулей пролепетал:
– До свидания, товарищ!.. Бун... Карашо желаю!..
– До свидания, Георгий! Спасибо! - и Забаров крепко пожал его руку. Бокулей еще долго ощущал теплоту широкой забаровской ладони на своих пальцах.
Разведчики завернули в ход сообщения и направились к Донцу. Грунт был песчаный и осыпался от малейшего сотрясения. В брустверы траншеи, шипя, слепнями впивались пули.
Шли молча. Ванин беспокойно сопел за спиной Акима.
– Ты что? - шепотом спросил Аким. .
– Неловко получилось.
– Ты о чем это? - не понял Аким.
– Не попрощался... Обидится...
Сенька беспокоился о Вере, работнице полевой почты. Аким знал, что в последнее время дружба Ванина с этой девушкой все более крепла. Но все же Акиму было странно слышать такие слова от озорного и беспечного Сеньки. Он спросил, задержавшись на минуту:
– Любишь ее, Семен?
– Иди, иди, чего остановился! - подтолкнул его Ванин, потом все же добавил: - Обидится, наверно...