Происходит то, что должно было произойти шесть месяцев назад., думала я. – Я беру те же деньги, из того же сейфа. Из-за вмешательства Марка теперь меня знают под настоящим именем и будут по нему разыскивать, значит, чтобы спастись, нужно уезжать из страны. Из-за его вмешательства я теперь замужняя женщина, а не одинокая, как прежде, и Фьюри нет в живых, и сам Марк в больнице, а завтра или через день ему предстоит пережить ещё одно потрясение, когда обнаружится, что я уехала навсегда.
Я вытряхнула содержимое нескольких конвертов себе в сумку и опять остановилась. По непонятной причине меня вдруг захлестнула волна тоски по Фьюри, всю даже затрясло. Бог знает, почему. Я разозлилась на себя за слабость. Такую слабость, что вряд ли смогла бы выйти отсюда с деньгами и доехать до Торки.
Я посмотрела на деньги, посмотрела на свою сумку, уронила все на пол, села и постаралась собраться с мыслями. Ужасно, когда вдруг выясняется, что ты сам не знаешь, чего хочешь.
Ведь такое со мной случалось уже второй или третий раз. Смерть Фьюри – вот что тому виной. Но так было и прежде. Это что-то значит, но что?
Я собрала деньги с пола, положила их в сумку и сгребла следующую партию конвертов. И тут поняла: со мной действительно что-то происходит, я не могу взять эти деньги.
Так в темноте я просидела больше получаса, борясь с собой. И конце концов решила денег не брать. Не потому, что я вдруг стала такой доброй, просто есть вещи, которые не можешь сделать – и все. Можно бросить мужа, но ограбить его, забрать ключи, пока он в больнице, взять тысячу фунтов, да ещё и предоставить ему потом объясняться – нет, так не годится.
Иногда все продумаешь, предусмотришь, план кажется замечательным, но доходит до дела, и все летит кувырком. Но сейчас было совсем наоборот, вот что странно. Все шло по плану, так я сама все погубила. Или дело в том, что планы я строила неделю назад и теперь слепо следовала им, хотя за это время все бесповоротно изменилось?
Я сидела, вокруг меня было столько денег – и в сейфе, и в сумке, и на полу, а я жалела, что вообще родилась да свет, что не утонула тогда в море. Я старалась вспомнить все плохое о Марке и о нашей свадьбе, но набралось не так много. Один раз я даже закрыла было сумку. Но теперь я не могла обмануть себя. Что-то во мне переменилось.
Открыв сумку, я принялась выкладывать деньги обратно, и каждую пачку доставала с такой болью, словно вырывала зуб. Я проклинала себя и, даже выкладывая деньги, я не могла удержаться, чтобы не подсчитать сумму. Банкноты в пачках по пятьдесят фунтов в каждой и конверты с получкой… Каждую пачку, которую я вынимала из сумки, я отбирала у мамы; ведь я собиралась убедить её взять эти деньги; они дали бы ей возможность продержаться года три. Но даже эти мысли не помогли. Ведь мама может отшатнуться в ужасе и не взять ни гроша, когда узнает, что деньги краденые.