Так что если я приеду к ней с пустыми руками, ничего не изменится. Это будет иметь значение только для меня самой. Все, что мне сейчас нужно, это две сотни фунтов. Придется жить на них, пока не найду работу во Франции.
Когда все деньги были разложены, я стала закрывать тяжелую дверцу сейфа, и мне пришлось на несколько минут остановиться, прежде чем я решилась её захлопнуть. Сопела я так, словно пробежала целую милю. Когда все было кончено, я повернула ключ и наощупь выбралась из комнаты.
Кругом все было тихо.
Я вышла из типографии и уехала.
К двенадцати я добралась до Ньютон-Эббота, проделав весь путь без единой остановки. К счастью, бензина было достаточно.
Чем ближе я подъезжала к Катберт-авеню, тем меньше мне нравилась мысль рассказать маме правду. Могу себе представить, как она посмотрит. Ведь я была для неё светом в окошке, всем, что у неё есть. Но если не расскажу я, вскоре сообщат полиция. По крайней мере, я могу попытаться объяснить.
Что объяснить? Как стала воровать вместо того, чтобы довольствоваться нищенской зарплатой, работая всю жизнь в одной конторе? Как обнаружила, что сообразительней большинства окружающих, и решила этим воспользоваться? Как поняла, что легче вести двойную жизнь, множить и множить эти жизни в целях предосторожности? Как вышла замуж и ничего ей не сказала?
Да, трудно будет все это объяснить за ночь.
В Торки шел дождь. Я оставила старенькую машину на городской автостоянке и взяла такси.
Свет в окнах не горел, но в прихожую пробивался лучик изнутри. Я поднялась с чемоданом на крыльцо и позвонила. Долго ничего не было слышно, потом раздались шаги. Дверь открыла Люси. Лицо её было красным и опухшим.
Она с плачем бросилась мне на шею.
– О Марни, Марни! Наконец-то приехала! Мы тебя везде искали! Не знали, где ты. Нехорошо это – не оставлять своего адреса. Мне говорят, у неё все равно должен быть какой-то адрес. Посмотрите в телефонном справочнике, говорят…
– Да что такое, Люси? Что случилось?
Ту слезы снова хлынули из её глаз. За спиной её возникла Дорин, дочь дяди Стивена.
– Марни, твоя мама вчера умерла.
По кухонной стене шла длинная трещина, похожая на карту реки Нил. Когда-то в школе мне пришлось рисовать Нил, и я его навсегда запомнила. На том месте, где должен быть Каир, из стоны торчала шляпка гвоздя.
– Все из-за этой бури, – говорила Люси. – Знаешь, с крыши сдуло шифер, шел дождь, все потекло… Ее прихватило в понедельник вечером, – говорила Люси. – Врач сказал – удар. Одна сторона отнялась. Она больше не могла говорить, Марни. Но ты же знаешь, как она к тебе относилась. Я подумала, что все равно должна найти тебя. Просмотрела все твои письма – нет адреса. Нашла Дорин. Она звонила и в Манчестер, и в Бирмингем. Правда, Дорин?