И Нюте кажется, что Арапчик вовсе не конь, а сказочный Серый волк. И Ромка не Ромка, а красавец Иван-царевич. И конь ступает не по земле, а бесшумно скользит по лесу. И плывут они в дальние дали, минуя ветры и грозы.
Нюте спокойно. Нюте на редкость радостно.
— Ты царевич? — спросила Нюта.
Ромка не понял и только повёл плечами.
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ
Вскоре Нюта и Ромка снова пошли на берег Луги. Только не купались они теперь. Было ветрено. Низко ползли облака. Вода казалась стальной по цвету и била рябью в холодный берег.
Сидели вначале молча. Нюта вспоминала город и речку свою Миасс. Всё казалось далёким-далёким. Словно и вовсе не было. Ни того страшного дня и офицерских криков над кручей Миасса. Ни погребов, в которых сидела Нюта. Ни долгого и сложного пути в Петроград.
И то, что было после, тоже как-то забылось. Не то чтобы совсем. Нет. Нюта помнит и Вирова, и комиссара Лепёшкина, и Наливайку, и Зигу, и товарища Ли. Помнит «Гавриил» и Кронштадт. Но всё это как-то расплылось в сознании Нюты.
Ясно осталось одно — добрая память о людях. И о балтийцах, и о тех, кто укрыл её от расправы в Миассе, и о тех, кто принял её, как свою, в Ромашках.
Потом Нюта вспомнила про волшебную палочку. Палочка оказалась простой клюкой, забытой в лесу у берёзы каким-то дедом. Хоть и посмеялся тогда кое-кто над Нютой, хоть и было обидно Нюте, что найденная палочка всего-то клюка, однако по-прежнему верилось Нюте, что всё же есть на свете волшебная палочка. И добрый волшебник на свете есть.
Почему-то она опять стала думать о Вирове, о комиссаре Лепёшкине, о старухе Вирихе и о многих других.
Сидели молча. И вдруг Ромка придвинулся к Нюте, стал серьёзный-серьёзный, наклонился и тихо сказал:
— Уезжаю я, Нюта. Буду бить белых. Ухожу на колчаковский фронт.
Нюта опешила, посмотрела на Ромку.
— Так это ого-го как далеко!
— Я быстро, — ответил Ромка. — Я на коне.
«Фантазёр», — подумала Нюта.
Однако утром, когда Нюта проснулась и глянула в окно, около ворот на привычном месте она не увидела Ромку.
Ночью, забрав Арапчика, Ромка исчез.
Зря Ромка бежал на Восточный фронт. Через три дня белые сами явились в Ромашки.
Глава четвёртая
«ПРОСТИ МЕНЯ, РОМКА»
НАЧАЛОСЬ
Летом 1919 года белые начали неожиданное наступление на Петроград. На помощь Колчаку и Деникину шёл генерал Юденич. Те двигались с востока и с юга. Юденич ударил с запада.
В первые же дни белые достигли реки Луги, заняли Ямбург. Один из отрядов вступил в Ромашки.
— Ну, прячь свою красоту, — кивнув на Нютин морской наряд, сказала старуха Вирова. — Нынче от тельняшки и бескозырки до могилы один шажок.