Отец Василий неловко повалился на бок, но его подхватили и поставили, как и требовал Серый, на колени.
– Браслеты! – потребовал Серый, и заведенные за спину кисти священника охватили жесткие металлические полукольца наручников.
Отец Василий поморщился. В голове пронеслась невнятная мысль, какое-то сожаление.
– Доставай! – распорядился Серый, и второй расстегнул зеленую матерчатую сумку и достал армейский противогаз. Что-то об этом отец Василий слышал.
Противогаз быстро натянули ему на голову, и, когда он вдохнул, точнее, попытался вдохнуть, резиновая маска плотно притянулась к лицу – впускающий воздух клапан был закрыт. Он выдохнул, и часть воздуха со свистом вышла из-под резины. Некоторое время он просто ждал, но желание вдохнуть полной грудью, сначала неясное, необязательное, постоянно росло, и наступил миг, когда он понял, что, если не вдохнет, с легкими случится что-то непоправимое!
– Пошло дело! – засмеялись рядом.
Священник задергался всем телом, пытаясь избавиться от этого тягостного состояния, но оно росло и росло, заполняя мерзкой тянущей болью жаждущие воздуха легкие. Он рванулся к земле, чтобы, зацепившись за нее, содрать с себя это, но парни держали его слишком крепко.
– Не хватит? – громко спросил кто-то над самым ухом.
«Хватит! Хватит!» – хотел заорать священник, но орать было нечем – весь воздух давно уже вышел, просочившись наружу между кожей головы и резиной, а вдохнуть его назад уже не получалось, маска лишь еще плотнее прилипала к лицу.
И лишь через целую вечность непереносимых мучений, когда сознание начало отступать шумными, горячими волнами, кто-то что-то крикнул, и маска слетела с лица.
Воздух входил в слипшиеся легкие с надрывным свистом.
– Нормально, – прокомментировали сбоку. – Дозрел.
По примятой бороде отца Василия беспрерывно текли слюни, а в глазах плавали болезненные синие круги.
– Ну что, поп, говорить будем? – наклонился над ним седой.
– Что вы… хотите знать?..
– Где бумаги?
– Какие?
– Не придуривайся. Сам знаешь, какие. Где бумаги, которые тебе Фрол передал?
Отец Василий и не знал, что того мужика звали Фролом.
– Отдал я их, – обессиленно признался он.
– То, что ты отдал, мы знаем! – оборвал его седой. – Где остальное?
– Больше ничего не было, – сказал отец Василий и повис на руках палачей.
– Не свисти.
Священник вдруг подумал, что они могут иметь в виду те ксерокопии, что он оставил у Кольки. Но откуда им об этом знать? Об этом никому не известно. Даже Дмитрий Александрович не знает, где именно он оставил копию!
– Я второй раз свои вопросы не повторяю, – сообщил ему седой и привстал. – Серый! Серый, бля! Где тебя носит?! Продолжай!