— Лежи смирно! — скомандовала она, но совсем не грубо.
Ваня подчинился и закрыл глаза.
— Ты только не засыпай, — предостерегла Яга, — сейчас отдохнем малость, и снова в бой, на этот раз с тремя змеями, если, конечно, Темнополк чего‑то не придумал. Ах, Темнополк… — она мечтательно вздохнула, но тут же взяла себя в руки, — короче говоря, полежи пока. Я постараюсь тебе сил придать и подлечить чуток.
Ваня сонно кивнул и тут же почувствовал, как по всему телу будто прошелся ментоловый ветерок. В голове мало‑помалу прояснилось, руки и ноги, до того будто свинцом налитые, стали вдруг необычайно легкими. Он тут же хотел вскочить, но Яга шикнула, и Ваня остался лежать. Боль постепенно проходила, грудь расправилась, и все неприятное, что случилось в колодце, сейчас казалось попросту тяжелым сном.
— Вставай, — наконец приказала Яга.
Ваня поднялся, с изумлением чувствуя в себе непривычную мощь.
— Что это?
— Заклятие это, — не вдаваясь в подробные объяснения, буркнула Яга, — не стой столбом, пойдем.
— А надолго? — уточнил Ваня.
— До утра.
От колодца до Сторожевой башни было не так далеко. Дорогой Яга молчала, держа заветный ковш перед собой, Ваня же не уставал удивляться своим новым ощущениям. Еще издали приметили они клубок пламени, катающийся по земле, и Ваня с изумлением увидел, что это были две змеи, яростно грызущие друг друга.
— А почему… — открыл было рот Иван и тут же вздрогнул, потому что за руку его схватила улыбающаяся Велесна.
— Наконец‑то! Добыли?
— Добыли, — ответила Яга, — вернее, добыл. Наш друг, как выяснилось, не так плох, как кажется.
Тут уж Иван еще раз открыл рот да так и не закрыл его — что‑что, а вот услышать похвалу из уст ехидной Яги было совсем непривычно.
— Темнополк где? — вопросила Яга и сама же ответила: — Ушел уже? Ясно.
— А куда ушел? — рискнул спросить ободренный Иван и сразу пожалел об этом.
— Куда надо, туда и ушел, — рявкнула Яга.
— Нам удалось рассорить змей, — сообщила царевна. — Закавыка с одной. Она самая сильная и самая свирепая. Я даже не знаю, как к ней подойти, не говоря уж о том, чтобы заставить ее выпить из ковша.
— Что со змеями — это вы молодцы, хвалю. А вот как напоить — это уж ты поручи мне, есть у меня пара мыслишек. Кстати, а как это вы их стравили так ловко?
— Поясом, — потупилась царевна, — мы его им бросили, а змеи, знамо дело, одна другой жадней, добычи ждут не дождутся.
— Неплохо, неплохо, — милостиво кивнула Яга, — мне бы такое и в голову не пришло. Смышленая ты, однако, девка.
Велесна покраснела. А Яга быстро что‑то заговорила на певучем, но совершенно непонятном языке, сделала уже знакомый Ване жест пальцами, зачертила прямо перед собой целые строки загадочных символов. Змея, до этого момента спокойно лежащая на камнях, вдруг всполошилась и стала пристально вглядываться в сияющие письмена, плавно покачивая всеми головами. А Яга, нарисовав в заключение еще одну пентаграмму, только поменьше, хлопнула в ладоши и крест‑накрест махнула белым платком. Рисунок ожил — символы стали надвигаться один на другой, мерцать ярче и ярче, медленно становиться вокруг пентаграммы в строгом порядке. Наконец и пентаграмма, и знаки застыли, слегка подрагивая. Яга, все еще что‑то шепча, протянула руку и осторожно прикоснулась к сияющему рисунку, потрогала его пальцами, словно проверяя на прочность, и, дико вскрикнув, прошла через светящуюся пентаграмму. Прошла — и на первый взгляд исчезла, как показалось Ване. Он непроизвольно вцепился в плечо Велесны, но вдруг увидел, что по ту сторону пентаграммы из слепящего белого света выросла змея, едва ли не больше медной. Белая змея шипела, свиваясь в огромные кольца, и бешено гремела хвостом. Змея медная словно того и ждала — видно, недаром она так вглядывалась в написанное Ягой. Словно молния, бросилась она на белую змею и, капая огненной слюной из трех ощеренных ртов, впилась в ее светящуюся шкуру всеми зубами. Но прокусить белую змею оказалось не так‑то просто, та злобно извивалась всем телом, не давая себя разорвать на части, но в бой не вступала. Это‑то и доводило медную змею до бешенства — змея, которая, судя по всему, должна была вступить в поединок на равных, совершенно не желала битвы, защищала себя и только.